Галактики, как песчинки

Авраменко Олег Евгеньевич

Альвийское командование было в растерянности, что, впрочем, не помешало ему отправить наперехват линкору добрых пол-эскадры. Капитан корабля Компактов по внутренней связи доложил, что ориентировочное время до огневого контакта с противников составляет девятнадцать минут.

И тут же один из офицеров связи срывающимся голосом сообщил:

— Крейсер «Тунгус», адмирал… Проворонил ракету. Никто не катапультировался.

Ворушинский даже не обернулся, но я заметил, как посерело его лицо. Он крепко сжал в руках чашку, как будто собирался смять сверхпрочный пластик.

— Капитан, —

обратился он к изображению Бориса Компактова в левом верхнем углу главного экрана. — Ракеты «Икс», пять единиц, на старт. Цель — база-три.

— Есть, адмирал! — отозвался Компактов и повторил распоряжение, адресуя его невидимым для нас артиллеристам.

А Ворушинский объявил:

— Всем кораблям в дром-зоне. Предупреждение: база-три под ударом. Не входить в область базы-три.

— Корабли подтверждают предупреждение, адмирал.

— Ракеты — огонь!

Пять пусковых установок линкора одновременно выстрелили пять ракет, которые стремительно понеслись вперёд по курсу корабля. На главном экране возникла ещё одна секция, где выводились данные телеметрии всех пяти ракет.

— Ого! — тихо произнесла Анн-Мари, склонившись к моему уху. — Похоже, они снабжены нуль-передатчиками.

— Пять с половиной минут до контакта с целью, — отозвался Компактов. — Четыре минуты до начала стохастических манёвров.

— Три минуты, — сказал Юрий. — Слишком близко группа перехвата.

— Слушаюсь, адмирал. Три минуты.

— Подбит корвет «Миклухо-Маклай», — доложил офицер связи. — Экипаж катапультировался.

Ворушинский, который было напрягся, облегчённо вздохнул.

После некоторых колебаний я поднялся с кресла, подошёл к нему и встал рядом.

— Это война, адмирал. Настоящая война. А на войне люди гибнут.

— Да, — коротко ответил он, не отрывая взгляда от экрана.

— На планете уже погибло несколько тысяч.

— Я знаю… абстрактно. Но здесь всё по-другому. Здесь мои ребята.

— На том корабле был кто-то из ваших?

— Они все наши. Все до единого, на всех кораблях. Из погибших я никого не знал лично… и тем мне хуже. Потому что никогда уже с ними не познакомлюсь.

— Я вас понимаю, Юрий. Поэтому я никогда не хотел становиться командующим. Меня вполне удовлетворяла капитанская должность. — И, уже отходя от него, я добавил: — Готовьтесь, потери ещё будут. Ребята начинают уставать.

— Я знаю, коммодор…

Вернувшись к своему терминалу и убедившись, что дела у Рашели идут нормально, я сказал Анн-Мари:

— Как всё-таки странно устроен человек! Я участвовал в сражениях, где каждую минуту гибли десятки и сотни людей, но тогда мне было легче, чем сейчас. И не только потому, что там были взрослые, а здесь — дети. Просто несколько смертей — это трагедия, а тысячи погибших — всего лишь статистика.

Анн-Мари мрачно взглянула на меня и промолчала. Я догадывался, какие мысли одолевали её. Я сам пол ночи не спал — всё думал, думал…

Ракеты начали стохастические манёвры. Это значило, что они стали двигаться по совершенно непредсказуемой для противника траектории, что усложняло их ликвидацию.

Правда, одну из них всё-таки удалось сбить истребителю шедшей нам наперехват группы, но это произошло скорее по чистой случайности.

Другие четыре ракеты всё ближе подходили к базе, но из-за тех самых стохастических манёвров они сильно отклонились от цели и должны были пролететь мимо. Тем не менее противоракетные орудия базы продолжали охотиться за ними и отчасти преуспели в этом: вторая ракета была подбита в пятнадцати тысячах километров, а третья — в восьми.

— Цель в радиусе действия, — произнёс Ворушинский. — Пуск!

Телеметрия двух оставшихся ракет исчезла с экрана. Несколько секунд ничего не происходило — цель располагалась в двух миллионах километров от нас, и свету требовалось время, чтобы пройти это расстояние. Затем на месте базы полыхнула ослепительно-яркая вспышка, которую нельзя было спутать ни с чем.

— Чёрт! — вырвалось у меня. — Глюонная бомба!

— Совершенно верно, — бросил через плечо Ворушинский. — Космические базы вполне подходящие объекты для глюонных ударов… Капитан Компактов, курс на базу-пять. А их группа перехвата пусть погоняется за нами. У нас более важные дела.

— Есть курс на базу-пять, адмирал!

— Главный инженер. Готовность сжимающих излучателей.

— Излучатели к запуску готовы, адмирал! — откликнулся с другого экрана главный инженер флота.

— Приступить к сжатию исследованных каналов.

— Слушаюсь, адмирал! Приступаем.

Закупорка более чем шести тысяч каналов заняла лишь пару минут — просто фантастика! Такой сверхбыстрой технологией управления каналами мы явно не располагали. Что-что, а её скрывать никакого смысла не было.

— Все они одним миром мазаны, — пробормотал я себе под нос. — Одни не лучше других.

— О чём ты? — спросила Анн-Мари.

— Наше руководство не подарок, но и эти ребята с Хэйны тоже хороши, — до предела понизив голос, ответил я. — Если они так стремились поскорее освободить человечество, то могли бы ещё четыре года назад поделиться с нами секретом скоростного сжатия каналов. Тогда бы мы обошлись и без ЭМИ-излучателей. Ведь здесь, в системе Хорса, мы потерпели поражение только из-за того, что к альвам прибыла подмога. Но ребятишки пожадничали, решили поиграть в героев-освободителей.

— Они всё-таки дети, Стас, и не стоит их строго судить. Зато нашим лидерам нет оправдания… — Она немного помедлила, затем решительно произнесла: — Я, наверное, подам в отставку. Я больше не смогу служить под началом людей, которые годами затягивали войну, на чьей совести столько напрасных жертв, искалеченных жизней, разбитых надежд… Я никогда им этого не прощу!

Я положил руку ей на плечо.

— Успокойся, Анн-Мари. Не будь такой категоричной. Я не собираюсь никого оправдывать, но всё-таки… всё-таки я отчасти их понимаю. На них лежит ответственность за выживание человеческого рода, они не вправе допустить ошибки, поставив под угрозу существование всей нашей расы. Иных слишком много, и если они завладеют хоть частью наших секретных знаний…