Галера чёрного мага

Маккирнан Деннис Лестер

— Ты хочешь сказать?..

— Ты хочешь понять, почему Дрианна спросила меня про Вадарию, а я хочу знать, чем смазаны наконечники твоих стрел. Мне кажется, это должно быть чрезвычайно сильное средство, если такая крошечная стрела способна свалить разъяренного кабана.

Джиннарин уставилась на Эльмара:

— Итак, теперь тебе захотелось узнать секрет хид—денов?

— Говорил горшку котелок: уж больно ты чёрен, дружок… — язвительно произнес Эльмар.

— Что—что? — возмутилась Джиннарин.

— Мерка, применяемая к одному, должна применяться

и к другому, — ответил маг.

— Эльмар, я бы предпочла, чтобы ты помалкивал, нежели говорил загадками. Все куда как просто: мне хочется знать, почему для тебя так важно вернуться в Вадарию, а ты хочешь быть посвящен в тайные знания фоксрайдеров, лисьих всадников.

— Вот—вот, пикса, ты хочешь выведать секреты магов.

— Ну если это секрет…

— Не совсем так, Джиннарин. Но все же это не обычное знание.

— Ладно, Эльмар. Обычное или необычное, я торговаться не буду. Если секрет наших стрел попадет в злые руки…

Эльмар вздохнул, и они снова замолчали. Дождь хлестал по корпусу корабля. Наконец Эльмар заговорил:

— Понимаешь, Джиннарин, приведение в действие заклинаний стоит невероятных жертв. Растрачиваются молодость и энергия. Чем сильнее заклинание, тем больше выплачиваемая дань. Для небольших воздействий, таких как магический свет или зрение, плата минимальная. Но для серьезных дел — например, устроить на море шторм, возвратить кого—то к жизни и тому подобное — цена огромная… если, конечно, энергия для восстановления сил не черпается другими средствами.

— Какими другими?

— Главным образом подлыми. Смерть и пытки. Страх. Все, что вырывает крик из души.

Джиннарин содрогнулась от отвращения и задумалась. По прошествии некоторого времени она спросила:

— А как насчет большой радости или любви, Эльмар? Не являются ли и они источником энергии?

Старец необычно тепло улыбнулся:

— О боги! Ты, Джиннарин, могла бы стать способной ученицей. Но, отвечая на твой вопрос, скажу — да. Радость, любовь, печаль, ненависть. Все сильные эмоции способствуют действию заклинаний, снабжая мага необходимой энергией. Но в их отсутствие молодость покидает нас. Обрати внимание: мой народ, так же как и твой, редко задумывается о возрасте. Несмотря на это, мы можем стариться… но только в том случае, если тратим данную нам от природы силу на то, что другие называют магией.

— Но почему тогда Дрианна так настойчиво предлагала тебе отправиться в Вадарию?

— Видишь ли, в Вадарии при соответствующем образе жизни мы можем восстановить силы и вернуть нашу юность.

— Если отдых — это все, что тебе нужно, почему не сделать это здесь, в Митгаре?

Эльмар вновь улыбнулся:

— Очень хорошо, Джиннарин. Ты и в самом деле стала бы преуспевающей ученицей мага, будь у тебя природная сила. Ты вновь задаешь неоспоримо важный вопрос. В Митгаре для восстановления сил требуется много столетий. Но в Вадарии это не более одной десятой — нет! — не более одной сотой… даже одной тысячной времени, которое необходимо здесь.

— Да—а, — поразилась Джиннарин. —

Теперь я понимаю. Они опять надолго замолчали. На этот раз первой заговорила Джиннарин:

— Вот, что я скажу тебе, Эльмар: первое — стрелы покрываются слоем пасты, приготовленной из коры определенного дерева, перемешанной с соком известного цветка, с добавлением растертого до пудры специального камня. Больше про это я ничего не скажу. И второе — ты полагаешь, что тайный народец не имеет природной силы, чтобы использовать заклинания. Отвечу тебе: среди хидденов очень много умеющих использовать магию и фоксрайдеры не составляют исключения.

«Летающая Рыбка» добралась наконец до Авагонско—го моря. Маленькая каравелла, держа курс на восток—северо—восток, выжимала все возможное из легкого ветра за кормой. Погода в основном благоприятствовала, хотя временами по палубе стучал дождь. Дэлби провел судно мимо острова Кистан без всяких осложнений, и хотя дозорный и заметил у его берегов темно—бордовые паруса пиратского судна, но никто их не преследовал, и каравелла благополучно продолжила свой путь в направлении Арба—лина.

В каюте Эльмара происходил в это время следующий диалог.

— Меня занимает проблема зла, — объявила Джиннарин.

Старец оторвал взгляд от бумаги, на которой он выводил какие—то закорючки, и удивленно уставился на пиксу:

— Любопытно.

— Я думаю, что даже король должен осуществлять свою власть с осторожностью и только с добрыми намерениями. Если он делает это только для собственного наслаждения, невзирая на нужды ему подвластных, тогда он злодей.

— Хм—м, — задумчиво произнес мудрец. — А что ты скажешь, например, о лидерстве волка в стае. Он — не злодей? Он властвует, подчиняя своим желанием остальных волков.

Джиннарин сделала опровергающий жест:

— Но он делает это не просто для удовольствия. Он ведет стаю, потому что он один из лучших.

— Что ты скажешь о тех, кто лжет, обманывает, ворует?

— Я бы сказала, что существуют различные степени зла. Некоторые поступки, будучи плохими, достойны большего поощрения, нежели другие. Если кто—то лжет, обманывает, ворует только для собственного удовольствия или просто потому, что ему безразличны чувства других, тогда он поступает очень дурно.

— А если кража совершается, чтобы прокормить семью? — спросил Эльмар. — Или ложь для защиты своего короля? Или разбой, чтобы спасти жизни других? Тогда я думаю, что это вовсе и не зло, хотя поступающий таким образом действует неправильно…

— Разве такое возможно, Эльмар? Поступать плохо, не совершая при этом зла?

— Э—эх, Джиннарин, философы давно ломают над этим головы. Но ты ищи, ищи ответ на свой вопрос. Вместо этого позволь мне, пикса, спросить тебя о другом. Что ты скажешь по поводу насилия, которое мы осуществляем над преступниками? Мы запираем их под замок. Или мы отправляем их на тяжелую работу. Иногда мы осуществляем предельное насилие и отбираем у них жизни. Подобное насилие — разве это не зло?