"Галерея абсурда" Мемуары старой тетради
Шрифт:
– Что?
– Получается так, что взяли листок бумаги в виде какого-нибудь произошедшего вчера события и вырвали это событие из общей тетради. Но дело в том, что произошедшее вчера событие вовсе не означает «отсутствие» этого событие «сегодня».
– Но ведь это и так понятно.
– Едва ли. Никто уже давно эти понятия не связывает, а скорее – стараются развязать. Берешь кусок цветной бумаги и отрезаешь ножницами сегодняшнюю подошву от вчерашнего «наследил». Ведь «параллельно» никто уже ни о чем не думает. Все думают «последовательно».
– Но с этакими рассуждениями мы в конец можем запутаться
– Именно так. Потому, что сначала, для того, чтобы запутаться нам окончательно, кое-кто (не будем говорить – кто) меняет понимание значений глагольных форм в самом каркасе грамматических отклонений в сторону от самих действий, после чего уже не надо будет ничего менять в самих действиях, поскольку действия переменятся
Поскольку иначе, когда в самих мыслях становится не формальной самая любая «старость», и всякому оказываются важны важные обстоятельства (поскольку, какими бы призрачным и прозаичным ни казался для нас Мундорок – это важно – он ведь рядом ходит), то какой нам будет в том «особый» резон от «призрачного» отнекиваться и утверждать что оного нет и быть не может в то время, когда оно существует? Вон оно ходит, пузырится и никуда невозможно его деть. Но если все вокруг и всегда остается в одной плоскости, и мы начинаем сосредоточенно разбираться в том, что «кажется», а что «нет», внутри остается один только песок! Больше ничего. Кричи не кричи… А, между тем, кто видел когда-нибудь, как исчезает водопад? Необыкновенное зрелище… Валисас Валундрик может и шел тогда посмотреть, куда падает с водой, куда падать намеревается без воды, что внизу, чего это конь не идет, и когда падает не туда, какое можно принять решение, чтобы присвоить падение себе и положить его в свой сундук и никому больше не показывать. Чтобы не заостряли взгляд на картинах природы…
– Так, значит, все-таки шел Валисас Валундрик по Замещеной?
– Шел.
– Ну и обороты у вас...
12
– И в завершении хочу сказать вот о чем.
Монка Спирдячная на самом деле в тот назначенный раз купорос везла. Могла пешедралом, но села в поезд. Зачем, спрашивается? Зачем Монке Спирдячной понадобился купорос? Неясно. Все, что в голове, ведь незнамо откуда берется и еще неизвестно кем – укладывается. Мало того, мысли в голове находиться могут и в вертикальном положении, а вовсе не «лежать», да еще находиться могут в другом месте. И вот тогда же, еще в пути, появилась тревожная нота сверху (даже ведра приподняло): «Покидать левостороннее движение без достаточного основания покидать, шагу не позволено». То есть – предупреждение, как бы. Но, если в голове ничего нет, то ничего и на голове не будет – солома только. Да и кто ее просил ехать, когда в такое время все дома сидят? Лазают мешочники, могли поклажу украсть. Но, поскольку, орел всегда падает головой вниз – везла. А незнакомцы они ведь везде попадаются…
И Эгорг Лундорик, теперь-то уж точно, раскаялся по поводу того, что не он был зачинщик. Я об этом точно знаю. И хотя нет вообще никаких инструкции перепроверять «почему» вместо аиста на сухой водопад сел орел и до сих пор там сидит, об этом ни в каких справочниках не сказано ничего. Но об этом он будет в будущем разочаровываться, (то есть – Эгорг Лундорик), а теперь – только посмеивается и почесывает начищенным мыском ботинка щиколотку. За ним и Долотон Хопкин вдруг захохочет, и захохочет так, что захочет прочесть реляцию «снизу» – «больше не аукать». Здесь – ясно. А куда все-таки исчез сам Валисас и осталась только сбруя? – такой возникает вопрос. Нет уже натурально никаких капитальных догадок об этом. Да к тому же возник слух, что после того, как первая доля Хвита Ховата ушла и наступила Сатунчаковская Пустошь, а затем пришла третья доля, и настал Тупик, из жерла телеграфа послышалась дробь и все – матом. Общий смысл был: «не ездила – врет». То есть, – Спирдячная! Но вот тогда – кто ехал в поезде и подучил незнакомца? И вообще – кто рамбулярным сдвигом манипулировал? Ведь все указывало именно на это!
Есть такое подозрение, что все – большая не случайность, хотя и маскируется под нее. И зачем, спрашивается, сам Роту, после таких событий, нашел самого себя в молодости (не знаю на фотографии или априори), где-то засовестил, где-то обругал, где-то выгнал из дома – в общем – вышел из себя? Здесь тоже что-то такое было. И я думаю так: чтобы заблаговременно не отражаться в чужих мыслях и попусту не охотиться на мамонта, задуматься следует не о новизне видов и блеске
И посмотрим теперь на Видора-Тудора Чирипского, когда он вошел в собрание тогда, когда оттуда все вышли. «Здравствуйте» – сказал он, поглядев вокруг. «А почему в зале никого нет?». Глупый вопрос. Никого нет, потому, что, во-первых, все давно разбрелись восвояси и возвращаться назад ни в коем случае не собираются; а, во-вторых, «есть» – Видор-Тудор Чирипский! Не надо о самом себе забывать, когда входишь в пустое помещение. Он тогда тоже уехал на теплоходе, но за день раньше этих событий, и вовсе забыл о грядущем Хвита Хавота.. «Зачем это снег на Обхоженной лежит?» – спросил он удивленно. «А где все?»
И на этих вопросах этот день и закончился. Остался стоять высокий камень в виде скалы, и – сидит на скале орел. В общем, как всегда, и как оно раньше бывало, вопросов осталось больше, чем ответов. И признаюсь, в этот раз – намного больше, чем в прошлый раз.
– Теперь – ясно. Я что-то такое себе и представлял в начале нашего разговора и вижу, что именно так и вышло. Вечно не вовремя уеду. Очень жаль. Всегда ведь хочется поучаствовать в событиях. А энциклопедию Римкостана Тобона Карл Мар Шабировой Ассоциации Новых Переименований – пришлите. Прочтем. А я вам за это новую ваксу обещаю. Привез.
– Договорились.
Алгеброиды и геометризы (Сопутствующие примечания)
Параллель
Что такое «параллель»? Геометрия, как понимаете, здесь не причем. Нет у нас пока никакой геометрии или – только формируется. И для того, чтобы не вести всевозможные линии зря и куда попало, будем сразу говорить о них, как о линиях непосредственно в приближении к настоящему моменту, и понимать их однозначно, применимо именно к определенному моменту, а не в целом. И в данном положении, допустим, линия есть, но куда ведет – неизвестно. Здесь, конечно, может возникнуть принципиальный вопрос относительно формулировки «допустим», а следом неминуемо вопрос о «направлении», – куда, мол, если «есть» линия, она ведет. Но эти вопросы преждевременны. Сначала необходимо понять, что само понятие «линия», даже если рассматриваем мы ее непосредственно в приближении к настоящему моменту, может быть совершенно различно в понимании ее с разных точек зрения. А то получается не понятно уже в самом аперитиве рассмотрения. С одной точки зрения вроде – «линия». Но вот с другой точки зрения – «нет». Не учитывать такие противоречия мы не можем, поскольку едва ли тогда поймем и само понятие – «линия». Следовательно, разбираться мы будем поначалу именно «в этом». (И вовсе не обязательно здесь, что «следовательно» обязательно вытекает из «если» – никто еще ни в чем не усомнился, ни у кого не возникло никаких подозрений, никто ничего не собирается выяснять капитально, следовательно, и отвечать на сомнение каким-либо утверждением абсолютно бессмысленно).
Теоскик Пармарен Гастотский, а за ним мнимик Фородон Кочин в своих не безызвестных на весь бомонд лабораторных опытах прямо доказали, что дым от положенной на край пепельницы гаванской сигары струится слишком уж произвольно; запах от этой струи совершенно не запах, а вонь; форточки закрыты, а, между тем, дым, если можно так сказать, иногда ложится горизонтально по отношению к ровной плоскости стола. Линейное ли это «струение» или нет, нельзя утверждать точно, поскольку совершенно пока не ясно не только «почему» плоскость стола допускает над собой именно «такое» движение дыма, и не только не понятно «зачем» это «делает», но так же остается до конца не выясненным то положение, в котором пребывали сами лаборанты по отношению к этой «ровной» плоскости стола? И потому еще более немыслимыми становятся рассуждения о направлении этого «струения». равно, как о его целях. Поскольку здесь необходимо учитывать цели и направления самих Пармарена Гастотского и Фородона Кочина, и преждевременно выяснить – зачем они этот опыт начали проделывать, диалектику этого опыта, в каком году этот опыт был произведен на свет (и на свет ли?), какая стояла в это время года за окном погода, чтобы держать форточки закрытыми и т.д. и т.п. И только тогда можно будет надеяться на адекватный вывод. Понятие «формула» здесь так же преждевременно. Ну, какую можно вывести формулу такого положения, когда само это положение не устойчиво для того, чтобы сдвинуться с места к положению «следующему»? Не зная конечной цели все промежуточные выводы (а формула это – вывод) неминуемо окажутся ошибочными. (И не лишнее было бы здесь выяснить – были ли цельнометаллическими ведра у них на головах, по какой цене в этот день продавались, и где находился в данный момент времени Сатунчаковский водопад?) И это только «маленький» пример, показывающий нам всю праздную кабалистику данного положения.