Галерея неудачников
Шрифт:
В углу отраженной комнаты сидело огромное склизкое чудовище, еле видное в тусклом свете бра. Монстр что-то медленно пережевывал. По отвратительной морде сгустками текла… кровь…
Нина Мефодиевна инстинктивно зажала рот рукой, чтобы не взвизгнуть, и медленно обернулась – за спиной, в реальном отражаемом углу никого не было. Она снова вперилась в зеркало, в глубине которого, уже громко чавкая от удовольствия, сидел Монстр. На секунду чудовище перестало жевать, и библиотекарь, похолодев, поняла, что ее заметили…
Нина Мефодиевна в ужасе отпрянула от зеркала и прижалась рядом к стене. Из зеркала снова
Она медленно придвинулась к зеркалу, заглянула и… Увидела в нем, прямо за своим плечом монстра, разинувшего смрадную пасть с кривыми окровавленными зубами прямо над ее головой. Нина Мефодиевна издала нечеловеческий вопль и… проснулась.
– Ну и приснится же такое! Жуть! – Сердце немилосердно колотилось в ее груди, а тело покрылось липким, холодным потом. – Фух… Сегодня же своим в библиотеке расскажу… Стоп! Значит, я не умерла, а просто спала? – Радостная мысль озарила уставший мозг Нины Мефодиевны. Она с облегчением выдохнула, и окрыленная, пошла умываться – на работу все-таки пора. Нина Мефодиевна с наслаждением вымылась в прохладном душе, оделась на работу и подошла к зеркалу – расчесаться…
В отраженной реальности, из-за ее спины, выпучив желтые глазенки, выглядывало мерзкое чудовище с окровавленной пастью.
Нина Мефодиевна, прошептав «мама», со стоном сползла по стене и, рухнув на пол… проснулась.
Сердце отбивало бешеную дробь. Нина Мефодиевна медленно с опаской открыла глаза. Приглушенный свет лился по комнате.
«Проснулась уже, в конце концов, или нет? – Нина Мефодиевна усиленно щипала себя за все части тела – было больно. – Все, в зеркало смотреть не буду. Я проснулась и сейчас пойду на работу». И тут она вдруг почувствовала такую нестерпимую тоску по библиотеке, по некогда ненавистному абонементу!..
Нина Мефодиевна поднялась с постели: «Так, главное не смотреть в зеркало». Она медленно подошла к зеркалу, сняла его и уже было, перевернула, чтобы приставить его на пол к стене, как вдруг, за спиной раздался негромкий рык.
Дама медленно опустила зеркало. Сзади послышалось шевеление, и чуткое обоняние библиотекаря уловило знакомый запах разлагающейся плоти. В оцепенении она простояла некоторое время, не решаясь обернуться. Но неожиданно ее озарило, и Нина Мефодиевна произнесла вслух:
– А чего я боюсь? Это же сон! Ну, конечно! Вот сейчас я повернусь, увижу чудовище и проснусь!
Нина Мефодиевна резко обернулась. Её ожидания оправдались. Монстр стоял в нескольких шагах от дамы, выжидающе глядя на нее.
Библиотекарь усмехнулась:
– Ну, и чего зенки вылупил? Я вот сейчас проснусь – и тебя не будет! Понял, урод?!
Монстр словно только и ждал резкой тирады вымотанной женщины. Он издал душераздирающий рык, подскочил к Нине Мефодиевне и начал с остервенением рвать ее плоть на части, пожирая куски, хрустя костями, роняя ошметки на залитый кровью пол, и чавкая от удовольствия. Но несчастная библиотекарь ничего уже не слышала…
Быть может, она снова где-то проснулась?..
***
Услышав истошный вопль, перепуганные соседи бросились звонить в милицию и на всякий
Все в ужасе отпрянули – кого-то рвало, кто-то крестился, кому-то вызывали скорую.
Даже видавшие виды сотрудники милиции, ошалев, стояли у входа в квартиру, не решаясь войти. А с потолка прихожей все падали и падали в небольшие лужицы на ленолиуме, капли крови…
Рассказ
Гипотетическое
– Это что, по-вашему? – Редактор завершила чтение и теперь смотрела на меня с презрительной насмешкой, указывая на несколько листочков, на которых был напечатан рассказ. Я только открыла рот, чтобы, оправдываясь ответить, как она, не слушая, желчно выдавила из себя: – Вот этими «бамажками» с писульками подотрите себе… В общем, мой вам совет – не морочьте людям голову. Вы не писатель, а побрякушка, бумагомаратель. Бездарь – еще та.
Дама оттолкнула несчастные листочки пальцем с жутким маникюром – этаким когтем, сантиметра в два длинной, на котором, неведомая изобретательная маникюрша, попыталась изобразить нечто морское на зеленом фоне, а на кончике ногтя, на золотом колечке болтался крошечный якорь.
– А можно было не хамить? – глотаю ком в горле.
– Никак не «можно»! Ты же со своим рассказиком в другие издательства попрешься?
– Конечно… А вы мне не тыкайте… пожалуйста.
– «Ты», «вы» – какая на хрен разница? Если писатель из тебя, как из меня – Английская королева?
Окидываю хамку взглядом – ну, да, с такой королевой Англия явно давно лишилась бы репутации.
Редактор отворачивается:
– Все, разговор окончен – не задерживаю.
Робко приближаюсь к ее столу:
– Рассказ отдайте, пожалуйста. Он у меня в единственном экземпляре напечатан.
– Что?! – Дама выскакивает из-за стола, оттесняя меня к дверям.
Ух, до чего же ножки-то у нее колесом. Молчу, это не мое дело. Главное, чтобы рассказ отдала. И чего это я ее так взбесила – поберегла бы нервы. А скандалистка продолжает, распаляясь на пустом месте:
– Какой?! Вот этот? Да я пока читала его, чуть сто раз собой не покончила. Это ж надо – столько ерунды в одной писульке уместить?
– Вот и отдайте – зачем он вам?..
Нет, ну такого со мной еще не было. Эта злобная фурия вытолкнула меня за дверь. Охранника позвала – тот больно схватил за локоть и выпроводил вон. Обидно. А может, я и правда – бездарна? И писать мне больше не стоит – вон, как редактора разозлила.
***
Через месяц непролазной депрессии, покупаю журнал. Читаю и узнаю в одном из рассказов главного редактора свой рассказ! Только название другое. Вот обидно-то сначала стало!!! Даже слезы по щекам потекли сами собой.