Галерея римских императоров. Доминат
Шрифт:
Факт, что Фемистий, явный защитник прежней религии, имел существенный авторитет при дворе столь воинствующего христианина, каким был Феодосий, является весьма знаменательным. Очевидно, что, несмотря на громогласные эдикты против еретиков и язычников, в личных контактах было еще много либерализма и веротерпимости. К сожалению, это были уже практически последние лучи гаснущего солнца истинно гуманистического подхода. В те же годы, как мы увидим, загорается кровавая заря эпохи ненависти, фанатизма и религиозных преследований.
Когда состарившийся Фемистий ушел из политики, на первое место среди советников императора выдвинулся человек совершенно иного склада и прямо противоположных убеждений.
Сразу после подписания договора с Максимом, еще в 384 г., Кинегий был послан в Египет, чтобы официально показать там изображение нового правителя империи. Префект использовал пребывание на Ниле, чтобы окончательно расправиться с остатками культа прежних богов. По его приказу там закрывались все святилища и преследовались любые проявления язычества. Так умирала религия, существовавшая в Египте многие тысячелетия и бывшая древнее фараонов, которая и по сей день вызывает восхищение и уважение совершенством вдохновленных ею архитектурных сооружений, статуй и живописи. Поразительны также страстность молитв и гимнов, богатство религиозной фантазии, а прежде всего, последовательность и стойкость, с которыми в мельчайших подробностях пронесла она через века и тысячелетия все традиции и ритуалы. И все это должно было теперь уйти во мрак и небытие: вся глубина религиозного чувства, все древнейшие обряды, остатки знаний священного письма — иероглифов. Конечно, произошло это не в течение одного года, и не только стараниями Кинегия, но момент оказался важным.
385 г. в личной жизни Феодосия выдался печальным. Умерли его маленькая дочка Пульхерия и жена Элия Флациллия, женщина благородная и всеми уважаемая.
Внешние же дела империи в этот период выглядели сравнительно благополучно. На персидской границе наконец-то воцарилось относительное спокойствие. После смерти Шапура II в 379 г. его наследники, Ардашир II, а затем и Шапур III, проводили менее агрессивную политику. Последний, вступив на трон в 384 г., даже прислал в Константинополь посольство с великолепными экзотическими дарами. Правда, он почти сразу же вторгся в Армению и изгнал ее царя, дружественного римлянам, но удалось договориться: обе державы попросту поделили спорную территорию, причем империи досталась меньшая часть.
Как раз в связи с этими переговорами впервые появляется на исторической сцене фигура столь славного впоследствии Стилихона. Его отец, по происхождению вандал, служил в римской армии при Валенте; мать была римлянкой. Получая очередные офицерские звания, Стилихон еще в молодые годы стал трибуном в личной гвардии цезаря. Тогда-то его и отправили в Персию. Вероятно, он хорошо справился с порученным заданием, поскольку в 384 г. получил титул комеса императорской конюшни и руку Серены, племянницы самого Феодосия. А в следующем году, уже как породнившийся с императорской семьей, занял высокое положение комеса императорской гвардии.
На северной границе, на Дунае, в 386 г. была одержана серьезная победа. Командующий тамошними войсками Промот отбил попытки остготов, вытесняемых гуннами, перейти вместе с семьями на римский берег. Предупрежденный предателем о времени и месте переправы Промот выстроил военные корабли в длинную линию. Когда темной безлунной ночью лодки готов сделали попытку переплыть реку, они были буквально протаранены. Множество германцев погибло и утонуло, многие были схвачены. Однако император приказал освободить пленников, так как хотел таким образом снискать расположение готов как будущих союзников в неизбежной, по его мнению, войне с Максимом.
По этой же причине Феодосий так разгневался, узнав о победе,
Тем временем Максим не прекращал усилий сделаться опекуном Валентиниана II и занять подвластные ему страны. Епископ Амвросий продолжал посредничать между дворами в Медиолане и Тревире, но в 386 г. стало окончательно ясно: переговоры бесполезны и война не за горами.
Жаждавший завладеть Италией Максим совсем не заботился о северных границах. Забрав значительную часть войск из Британии, он оголил Вал Адриана и не сделал ничего, чтобы ослабить напор германцев на границу по Рейну.
А вот внутренняя политика Максима принципиально не отличалась от того, что вынуждены были делать другие цезари той эпохи. Приходилось усиливать фискальный гнет, особенно в отношении состоятельных слоев населения, чтобы обеспечить потребности армии. К счастью, урожаи в Галлии выдались хорошие, и народ был спокоен.
Правление Максима, ревностного католика, вошло в историю христианства важным и трагическим событием поистине символического значения. В 385 г. впервые был вынесен смертный приговор по обвинению в инаковерии. Жертвой стал Присциллиан, епископ города Avilaв Испании, распространявший учение в некотором отношении близкое манихейству, а одновременно призывавший вернуться к духу и обычаям первых христиан. Дело его тянулось еще со времен Грациана, вызывая серьезное замешательство в разных кругах. В конце концов Присциллиану вынес приговор синод в Бурдигале (Бордо), а затем префект претория и сам Максим. В будущем это стало правилом — церковь использовала светскую власть. Смерть Присциллиана открывает бесконечную череду мучений, причиняемых одними христианами другим. А сторонники его, которых было немало, особенно в Испании, существовали еще два столетия.
А тем временем в Италии полыхал спор между приверженцами новой и старой веры. В 384 г. префектом Рима стал Симмах, верный прежним богам. Он тут же поспешил в Медиолан к императору Валентиниану II с просьбой от сенаторов вернуть алтарь Виктории в зал заседаний, а весталкам — отнятые у них привилегии. Но епископ Амвросий не желал и слышать об этом и даже пригрозил императору отлучением от церкви, если тот пойдет в этом деле на уступки.
В том же 384 г. умер епископ Рима Дамаз. На его место выбрали дьякона Сириция, пятнадцатилетний понтификат которого укрепил авторитет пастырей этой общины во всем христианстве.
А чуть позже в столицу империи приехал тридцатилетний учитель риторики из Карфагена Аврелий Августин. Перебрался он сюда, как сам потом объяснял, не из амбициозных или материальных соображений, а устав от нахальства и своеволия карфагенских учеников. В то время как бытовало мнение, что учащаяся молодежь в Риме более спокойна и дисциплинированна.
Сразу по приезде Августин тяжело заболел, а когда выздоровел, собрал группу студентов, однако быстро убедился, что у местной молодежи свои недостатки: они просто не платят педагогам и свободно меняют профессоров.