Галерея византийских императоров
Шрифт:
АРКАДИЙ
Flavius Arcadius
Родился около 377 г.
Правил с 17 января 395 г. до 1 мая 408 г.
РУФИН И ЕВТРОПИЙ
Аркадий был первенцем римского императора Феодосия и его жены Элии Флациллы. Мальчику было всего 6 лет, когда отец возвел его в ранг августа — то есть формально своего полноправного соправителя. Торжественная церемония по этому случаю состоялась 19 января 383 года в местечке Эвдом (Hebdomon) поблизости от Константинополя.
Аркадий провел
В воспитатели своим сыновьям, и прежде всего Аркадию, Феодосий выбрал двух выдающихся людей. Один из них, старец Фемистий, великолепный ритор и философ, придворный высокого ранга, был греком и принадлежал к числу почитателей старых богов. Второй, значительно более молодой Арсений, был родом римлянин из высокопоставленного семейства — он исповедовал христианство и уже был диаконом, когда Феодосий вызвал его в Константинополь. Впоследствии Арсений выехал в Египет, где жил в разных местах монахом или отшельником, прославившись как человек исключительного благочестия. Умер он в преклонном возрасте.
Такой выбор воспитателей ярко свидетельствует о том, что Феодосий хотел обеспечить своим сыновьям знакомство с обеими культурами империи — греческой и римской, а также знание двух языков и обеих религий — старой и новой. План был разумен, но в случае с Аркадием он не мог привести к успеху. Мальчик от природы был заторможенным и туповатым, лишенным каких бы то ни было способностей и интересов. Впрочем, и в плане физического развития Аркадий не отличался привлекательностью: невысокий, хилый, с вечно сонным взглядом, он не способен был даже четко и ясно выражать свои мысли. Он не был личностью и с самого начала безвольно подчинялся влиянию разных людей из своего ближайшего окружения.
Есть что-то очень символичное в том, что уже во время правления Аркадия, открывающего галерею византийских императоров, так ярко обозначились явления, характерные для византийского двора и в более поздние времена: слабость правителей, интриги женщин, евнухов, высокопоставленных светских и духовных лиц, показная набожность и мрачные преступления.
Аркадий был ревностным христианином. Уроки Фемистия не сделали его хотя бы чуть более терпимым к иноверцам — они не перевесили влияния Арсения и многих других лиц из дворцового окружения. Особенно яростным врагом язычников и еретиков проявил себя префект претория Руфин — главный советник Феодосия с 392 года. А ведь именно его император оставил Аркадию в качестве первого министра, когда сам в 392 году отправился на Запад в поход против самозванца Евгения.
Известие о том, что 17 января 395 года Феодосий скоропостижно скончался в Медиолане (Милан), хотя и было неожиданным, ничего на Востоке не изменило, если говорить о формальной и фактической системе управления государством. Аркадий в это время уже был императором, а Руфин продолжал выполнять свои функции, как и ранее. Ни простые обыватели, ни чиновники не ощутили никакой разницы, кроме той, что постановления
Да, действительно, Западом теперь должен был править Гонорий, но подобные разделы уже практиковались раньше, и не раз. Впрочем, единство империи при этом сохранялось, поскольку Аркадий, как старший сын, становился первым августом — символическим главой государства. По мнению некоторых, был и еще один фактор, совершенно очевидным образом укреплявший единство государства. А именно, умирающий Феодосий оставил обоих своих юных сыновей на попечении одного и того же опытного военачальника — Стилихона. По крайней мере, так считал он сам и его окружение, тогда как иные утверждали, что под опеку Стилихона была отдана только западная половина империи — владения Гонория. И все же январь 395 года стал великим переломным моментом в истории, хотя никто из современников, вероятнее всего, даже не отдавал себе в том отчета: рождалось новое, крупное, самостоятельное государство, которому суждено было просуществовать более тысячи лет и сыграть огромную политическую и культурную роль в истории Европы, Ближнего Востока и всего средиземноморского мира.
Как же часто бывает, что действительно важные, знаменательные события с по-настоящему эпохальными последствиями проходят тихо и спокойно, практически незаметно даже для самых внимательных и образованных свидетелей, а то, что свершается с шумом и грохотом, под фанфары и барабанную дробь, нередко оказывается далеко не столь существенным, как может показаться наблюдателям. Общества легко обманываются видимостью и поддаются эмоциям, а мнение большинства сплошь и рядом бывает ошибочным. Впрочем, надо признать, что первые месяцы 395 года вовсе не настраивали на историософские размышления и на мысли о далеком будущем — грозные события настоящего следовали одно за другим, накатываясь мощной лавиной.
Гунны переправились по льду через замерзший Дунай и опустошали земли Фракии — если там еще оставалось что опустошать. Другие их орды прорвались за Кавказские горы и продвигались разорительным набегом по пространствам Малой Азии аж до самой Сирии — а ведь до сих пор это были относительно спокойные и безопасные от нападений территории.
Неожиданно появился враг и еще более грозный, поскольку совсем близкий — вестготы. За несколько лет до этого благодаря ловкой политике Феодосия они стали союзниками римлян и даже принимали участие в походе императора против Евгения. Но сразу же после смерти Феодосия готы взбунтовались и двинулись обратно на восток, разоряя земли до самого Константинополя. Вел их молодой вождь Аларих, пятнадцатью годами позднее прославившийся взятием Рима, а пока он лишь совершал свой первый выход на подмостки истории. Поводом к бунту послужило то, что заслуги Алариха в битвах с Евгением не были должным образом оценены и что он не получил никакого почетного воинского звания. А по сути он, скорее всего, пытался воспользоваться подходящим моментом смены властителей на римском троне. Однако ходили также слухи, что к нападению его склоняли некоторые весьма высокопоставленные сановники, которые при этом преследовали свои собственные интересы.
От Константинополя вестготы повернули на юг. Пройдя Фермопилы, они вторглись в греческие земли. Там они взяли и разграбили Афины и расположенный неподалеку от них Элевсин, славившийся мистериями в честь богинь Деметры и Персефоны. С тех пор мистерий в Элевсине больше не было никогда — к нескрываемой радости христиан, которые, по слухам, сами подбили варваров на уничтожение святилища. После этого захватчики сожгли Коринф, ворвались на Пелопоннес и там ограбили Олимпию, где за многие века скопилось множество ценных даров.