Гальрадский ястреб
Шрифт:
— Госпожа, могу ли я уточнить несколько моментов с глазу на глаз?
Она посмотрела на него, потом на Дьюка, всем видом показывая, что не желает разговаривать. Но, несмотря на это, всё же попросила подождать и удалилась вслед за советником, завернувшим за угол коридора. Дьюк стоял и смотрел ей вслед вплоть до того момента, пока не почувствовал чей-то взгляд. А затем услышал за спиной женский голос:
— Ну здравствуй, Волчонок.
Он обернулся и увидел девушку, одетую в красивое тёмно-синее платье с золотистыми нашивками на рукавах и воротнике, с накинутым на плечи плащом с капюшоном. В таких ходили богачи в городе на рыночной площади.
Никто уже очень давно не использовал это детское прозвище, да и знали его только близкие. Дьюк насторожился и внимательно присмотрелся. «Узнал, наконец,» — сразу прочиталось на её лице.
— Я думал, что ты… погибла, — выдавил из себя Дьюк.
— Я тоже думала, что ты погиб.
Перед ним стояла Камилла. Уже не та девочка, к которой он присматривался в детстве, гулял вместе по улицам. Не та девочка, что крепко схватила его за руку, заставляя бежать из дома. Сейчас Камилла была на полголовы выше Дьюка, равно как и в детстве. А раньше ему всегда казалось, что, когда они вырастут, он её перегонит.
Не найдя толком, что сказать, после короткого молчания он произнёс первое, что пришло в голову:
— Выглядишь великолепно.
— Спасибо. И ты ничего.
— А что ты здесь делаешь?
— А ты что здесь делаешь? — На её лице светилась нескрываемая радость.
Дьюк толком не знал, что хочет сказать. Столько всего произошло за все эти годы: община, путешествия между провинциями, бессонные ночи на природе. О чём вообще стоит рассказать? Кем он стал за все эти годы? Почему-то было стыдно признавать, что он обрёл новую семью после того, как пережил нападение североземцев. Может, следовало встать на ноги, оправиться и попытаться отыскать Камиллу?
Дьюк собрался с силами, чтобы произнести хоть что-то, в то время как она отвернулась и посмотрела в окно, куда-то вдаль.
— Слушай, я…
Дьюк скорее почувствовал, чем увидел у подруги детства едва заметную дрожь в руках.
— Ты не представляешь, как я рада тебе, — тихо прошептала она. — Правда. Думала, никого не осталось после той ночи. Совсем никого.
Дьюк всё-таки заметил, что из глаз девушки потекли слезы. Но она быстро утёрла их краешком длинного рукава и, не потеряв самообладания, повернулась к нему с вопросом:
— Так ты с кем? Ты ведь не один, правда?
В то время как глаза Камиллы еле заметно упали на меч у Дьюка на поясе, он ответил:
— Не один. Я…
Он осекся, потому что из-за поворота вновь появилась госпожа Лира. Камилла молча удалилась прочь, в другую сторону, даже не обернувшись. Всё ещё не веря в эту мимолетную встречу, он стоял и смотрел ей в спину до того самого момента, пока госпожа, схватив его за руку, не открыла дверь и не затащила в свои покои.
Это было просторное помещение с огромной кроватью, красивой резной мебелью, огромным камином и ковром под ногами. Всё сделано в одинаковых ярко-красных тонах, и в отсутствие хозяйки слуги периодически поддерживали в ней идеальный порядок, что сразу бросалось в глаза. Всё казалось нетронутым, совершенным. Идеально заправленная постель и ровно уложенные подушки, свежие цветы на столе и совершенно никакой пыли и грязи.
— Напомнили, что, вообще-то, для гостей оружие запрещено, оно сдаётся в кузницу, — пояснила девушка. — Только если это не служитель ордена или какой-нибудь особый гость. Так что пришлось соврать немного.
Затем в дверь постучали. Служанка
— Что скажешь? — спросила Лира, оглядывая свою комнату.
— Великолепно.
Пока Дьюк осматривал комнату, быстро пришла другая служанка, моложе, но одетая точно так же и с подносом в руках. На нём лежало несколько яблок, виноград и ещё пара плодов, которые Дьюк видел впервые в жизни. Она молча поставила поднос на стол в другом конце комнаты, слегка поклонилась госпоже Лире и поспешила удалиться, одарив Дьюка странным, оценивающим взглядом.
— Как думаешь, что всё-таки произошло с теми людьми в подвале? — тихо поинтересовалась Лира, прерывая затянувшееся молчание.
— Не знаю. Главное, что мы оттуда далеко.
— Да уж, — согласилась Лира. — Давно не переживала подобного ужаса.
Она села за стол и съела пару виноградинок, зазывая Дьюка к себе. Он сел рядом, взяв в руки какой-то незнакомый, но по виду очень вкусный плод.
Девушка сказала, что уладила с советником все вопросы по поводу его присутствия здесь, соврала что он сопроводил её по приказу дяди Грейнора, чтобы ни у кого больше не было вопросов. Затем начала что-то рассказывать про свой дом. Но Дьюку не давали покоя мысли о неожиданной встрече.
Называть Дьюка волчонком родители повелись ещё в детстве, а почему — он уже не помнил. Возможно из-за того, что волки вызывали у него восхищение и благоговение. Иногда мама могла шутя спросить: «А Волчонок приедет сегодня обедать, а то я уже накрыла на стол?». Было в этом нечто особенно тёплое, домашнее, навсегда оставшееся в воспоминаниях. После их гибели прозвище умерло вместе с ними.
Однажды отец присел рядом и задумчиво сказал: «Знаешь, когда-нибудь ты перестанешь быть волчонком и станешь настоящим волком». Возможно, он вкладывал в это слово какой-то свой, особый смысл. «Будешь как я, земледельцем, выращивать, продавать или подашься в наёмники, а? Следуй тому пути, который тебе по душе, но помни, что нужно начинать учиться, налаживать связи, уметь договариваться. В следующий раз возьму тебя с собой в Саргос, ладно? Есть у меня там друзья в одной гильдии, я вас познакомлю». Дьюк прекрасно помнил, как был рад отправиться в столицу с отцом и давно уже этого хотел. И не только родители, но и Камилла знала прозвище, поскольку часто бывала в гостях и хорошо общалась с его родителями. И наедине, в тайне от всех, иногда сама его так называла.
Дьюку не довелось отправиться в Саргос вместе с отцом, потому что вскоре после этого разговора североземцы ступили на землю северной провинции, в Гальрад. Бродя с общиной, Дьюк подозревал, что, возможно, никогда не попадёт в столицу, не исполнит мечты детства, и никогда не услышит прозвища, которым его нарекли.
Лира говорила не переставая и Дьюк понял, что нужно уходить, потому что иначе он не успеет пересечь лес до заката. Побыв ещё немного с госпожой, он попрощался и ушёл. Дьюк мог бы и остаться до коронации в замке: Лире лишь необходимо распорядиться подготовить одну из комнат и предупредить советников. Но воссоединение с общиной важнее всего остального.