Галстук для моли
Шрифт:
Все испортил стук в дверь. Громкий и совершенно неуместный, как и сам Старовойтов, решивший узнать, вернулась ли я в отель.
Мы с Малкиным отпрянули друг от друга и замерли шумно дыша, как воришки, пойманные на горячем. Его глаза были намного темнее, чем обычно, а правая рука все еще тянулась ко мне, но он ее быстро опустил.
– Але! – кричал Макс из-за двери. – Саша, спишь, что ли?!
– Я… мне нужно в душ, – только и смогла пролепетать я, испуганно обегая смотрящего вслед начальника.
Еще несколько секунд, щелчок замка и несколько гулких ударов
– Ну что? – обеспокоенно уточнил Старовойтов. Видно, волнуется Звезда за роль. – Вернулась?
– Угу, – еле слышно от Малкина.
– И?
– Пошла в душ.
Я опомнилась, вскочила, включила воду, открыв кран до упора. Чуть постояв, влезла в кабинку и намазалась гелем, старательно не думая вообще ни о чем. Получалось плохо. Взгляд то и дело метался к двери, за которой разговаривали шеф с Максом, мысли путались, а ноги слабели.
В какой-то момент показалось, что слышу, как Малкин ругается, потом закрылась дверь и все стихло.
Пробыв еще пару минут в своем убежище, я все-таки набралась смелости и вышла, укутавшись в халат и захватив свернутый сарафан. Шеф, к моему неудовольствию, никуда не делся. Он сидел напротив в широком кресле, закинув ногу на ногу, и… перебирал чертовы четки.
Глава 17
/Малкин А.С./
Она замерла передо мной, кутаясь в короткий халат, сминая в руках собственное платье и глядя куда-то в сторону. Дверь позади медленно закрылась с легким щелчком, и Ульяна вздрогнула, обернувшись. Острое чувство вины кольнуло где-то в области легких, и это оказалось, мягко говоря, непривычным.
– Мы все немного перетрудились сегодня, – первым заговорил я, привлекая ее внимание. – И от того нервы слегка на пределе. Пальцы быстрее стали перебирать бусины четок, а в голове пронеслась единственная мысль: “Блеешь как мальчишка, Малкин!” Только вот с ней нельзя было иначе. Вспомнилось вдруг, как Ульяна кричала с десяток минут назад и ударила меня своим маленьким кулаком. За дело. Другому я бы не спустил… и другой тоже. Но тут сам оплошал, идиот.
Послышался шорох – она сделала шаг в сторону. Показалось, что поймал на ее лице новое выражение, совершенно несвойственное Моли. Сердитое, даже злое. Но наваждение прошло практически мгновенно.
– Да-да, – быстро посмотрев на меня, Уля передернула плечами, – это правда. Все от сбитого режима.
– Усталость дает о себе знать, – с готовностью подтвердил я, отдавая себе отчет в том, что несу чушь. Бывали сутки, в которых и вовсе не находилось времени на сон, а сегодня просто лентяйский день… Но мне нравилось, как умело мы с помощницей пришли к консенсусу, и нарушать шаткое равновесие совсем не хотелось. – Вы были правы, Ульяна Михайловна, когда требовали похода по магазинам. Иногда нужно и отдыхать.
Встретились взглядами. В ее явственно читались недоверие пополам с удивлением. И что-то еще, но что именно – понять не мог. Может, глаза
– Давайте забудем о сегодняшнем происшествии?
Не удержался и посмотрел в ее сторону. Она мяла в руках свой сарафан и нервно кусала нижнюю губу. Ту самую, что, кажется, минуту назад кусал я. И молчала. Пришлось продолжать мне:
– Выпроваживать вас на свидание с Фельдманом было неправильно. Отвратительно. И я полностью отдаю себе в этом отчет. То, как я вас встретил, тоже в корне не верно. В общем, предлагаю забыть случившееся. Окончательно и бесповоротно. С моей стороны вы получаете обещание больше не подталкивать вас на столь… эм-м… необычные методы выбивания контракта. Никогда. Как вам такой расклад?
Поднял глаза, уставился на нее с непроницаемой миной. Девчонка стояла очень близко, на расстоянии вытянутой руки, но находилась бесконечно далеко. Сегодня я перегнул палку, сначала заставив ее пойти на свидание с продюсером, а потом… На миг вспомнился поцелуй, полный сжигающего огня. И не только с моей стороны. Вот вам и Моль… Интересно, что Давид говорил? Где они были? И что делали? Не просто так ведь она вернулась настолько взвинченная!
– Да, я полностью вас поддерживаю, Александр Сергеевич. Ваши мысли по поводу… всего, – заговорила Ульяна, наконец, откидывая платье на кресло и одаривая меня слабой улыбкой: – К тому же мне тоже очень неудобно за свое поведение. Да и свидание в целом было милым. Море, звезды…
Я почувствовал, как крепче сжимаются пальцы вокруг четок.
– Давид – прекрасный собеседник и вовсе не похож на того, кто пользуется своим положением для мимолетных романов. Мы замечательно провели время, и за это я вам даже благодарна.
О, кажется, одна из бусин треснула только что.
– Но ваше обещание мне очень по душе. И про поцелуй тоже забудем, я правильно понимаю? Вы волновались…
– Я действительно испытывал нечто подобное, – согласился, прекрасно понимая, что отнюдь не волнение заставило меня накинуться на собственную помощницу. – Из-за чувства вины. Как я уже говорил.
– Чувства вины, – словно эхо повторила Рыбкина, и глаза ее снова вспыхнули. Или это всего лишь блики от очков?
– Прекрасно, – выдавил из себя я.
– Чудесно, – кивнула Ульяна, поглаживая воротник своего халатика.
– Замечательно! – постановил я, забрасывая безнадежно испорченные четки в карман брюк.
– Вот и хорошо, – Рыбкина широко улыбнулась. – Тогда будем спать?
– Будем.
Я прищурился, фокусируя взгляд на лице помощницы. Мне казалось, что линзы очков безнадежно подводят, и я упускаю детали, свидетельствующие о том, что маленькая нахалка нагло меня дразнит. Ну, ухмыляется, ну, вырез декольте снова сильнее распахнула и да, прикусила губу… Можно ли все это характеризовать, как ее личный вызов и месть мне за извинения после поцелуя? Приглашает ли она меня продолжить или просто радуется, что легко отделалась?