Галстук с тугим узлом
Шрифт:
– Видите ли, мне для налаживания продуктивного контакта с одним из чиновников нужно узнать кое-что о его связях в Советском Союзе, где он учился с 1973 по 1977 год.
– Хороший подход к работе, – Родионов кивнул головой, не спеша вернулся к своему столу, заваленному проспектами, бланками и цветными фотографиями с последнего фестиваля. – Вы сделали запрос по официальным каналам?
– Нет, – мотнул головой Сергеев, поняв, что ступил неосторожно ногой в трясину каких-то межведомственных отношений, забюрократизированных до крайности.
– Ну, как же, Станислав Васильевич. Это ведь просто делается. Оставляете у секретаря посольства свой запрос на имя Шляпникова.
– Я понял, – нахмурился Сергеев. – Собственно, это понятно, что мы с вами из разных ведомств, я просто полагал, что для ускорения процесса…
Замолчав, Станислав остался сидеть, решая для себя: пора ему вставать и уходить или он все же получит от разведчика дельный совет вместо прописных истин, которые Сергеев и так знал прекрасно. Жаль, если не получится наладить хорошие, добрые, доверительные отношения здесь, в посольстве, со своими коллегами. Чего уж тогда мечтать о доверительных отношениях с местными чиновниками.
– Знаешь, Стас, – вдруг заговорил Родионов совсем другим голосом. – Не делай поспешных, а самое главное, неправильных выводов.
– Вы о чем?
– О том, что мое гражданство и твое гражданство уже повод для того, чтобы пить вместе водку. Что мой кабинет в этом здании и твоя миссия в Никарагуа – это уже повод просиживать вместе ночами под абажуром настольной лампы и с энтузиазмом шептаться о тайных делах и разведывательной информации из первых рук.
– Простите, Олег Иванович, – Сергеев встал и холодно посмотрел на Родионова. – И в мыслях не было фамильярничать или иным способом набиваться…
– Отставить! – вдруг командирским голосом рыкнул советник и кивнул на стул, с которого Сергеев только что встал.
Пауза повисла в кабинете невеселая, как показалось Станиславу. Нет ничего хуже, чем ошибаться в людях, на которых рассчитываешь, к которым пытаешься относиться так, как хотел, чтобы относились к тебе. Ошибаться в людях, с которыми ты готов делать одно большое и важное дело, а в результате получается, что ты потерял много времени, нервов, а работа не сдвинулась с места ни на сантиметр.
– Надулся как мальчишка, – усмехнулся Родионов и снова заговорил своим добродушным тоном: – Я же предупредил, чтобы ты не делал поспешных и неправильных выводов. А ты мгновенно их сделал. Хорошо, что я о тебе много знаю, Станислав. Это твое третье самостоятельное задание. Два ты выполнил с блеском, и поэтому тебе можно доверять. Но ты не усвоил одной простой истины: тебе никто не обязан помогать, тебя никто не будет хвалить так, как тебя хвалили преподаватели в институте и кураторы на стажировке. В каждом ведомстве свои правила, и каждое ведомство играет по ним самостоятельно. Все остальное – компромиссы, хотя кажется, что КГБ и МИД делают одно дело. Не принято делиться информацией и помогать без разрешения на то высокого начальства, которое видит ситуацию со стороны. Если мы начнем на нашем уровне все делать вместе, без разрешения сверху, мы перестанем быть разведкой, а вы – внешнеполитическим ведомством. И станем большим колхозом. Никому не нужным и бесполезным.
– Обнадежили вы меня, – усмехнулся Сергеев, хотя прекрасно понял, что имел в виду Родионов.
– На самом деле я тебя предупредил, проинформировал и подстраховал от ошибок в дальнейшем.
– Спасибо, Олег Иванович, за урок, – поднимаясь со стула, сказал Станислав. – Я действительно все понял. Признаю, с моей стороны обращение к вам было мальчишеством.
– Совершенно верно, – улыбнулся Родионов, – мальчишеством. Но все не так плохо. На этот раз мне приказано тебе помогать.
– Ладно, ваш урок я усвоил. Спасибо!
– Чем богаты, – кивнул разведчик и стал серьезным. – Значит, так, Станислав Васильевич. Ты ищешь контакты среди чиновников с тем, чтобы найти выход на тех, кто может обеспечить тебе документальное подтверждение помощи американских спецслужб никарагуанским контрас. На неофициальном уровне поговорить на эту тему могут откровенно многие, ты сам понимаешь, а вот что касается официальной помощи Советскому Союзу, то тут все сложнее. Кого ты наметил для вербовки?
– Начальника управления автотранспортного обеспечения Департамента муниципальных самоуправлений Хесуса Августо Уголино.
– Так, неплохо. А почему его?
– Он учился у нас в Союзе не так давно, допускаю, что у него в Москве остались вполне реальные симпатии. А если симпатии на личном уровне, то это может иметь продолжение и в виде симпатий к нашей стране.
– Молодец, хорошо вас там в МГИМО готовят, – улыбнулся Родионов.
– Сколько это займет времени?
– Сутки, думаю, не больше.
– Так быстро? – удивился Сергеев. – Хотя, я так понимаю, что спрашивать вас о ваших секретах и возможностях не рекомендуется. Можно опять нарваться на выволочку.
– Какие секреты? Ты и сам все знаешь про фототелеграф и ЗАС-аппаратуру [6] . А еще ты забываешь, что информация о таких людях, как твой Уголино, есть и у нас. Ладно, Стас, сутки!
Сергеев вышел из кабинета советника по культуре и направился в свою комнату, служившую ему и рабочим кабинетом. Вообще-то, еще на семинарах в институте и во время стажировок кураторы говорили будущим дипломатам о разделении функций разведки и дипломатической службы. Хотя существует еще понятие дипломатической разведки. Чем сейчас, собственно, Сергеев и занимался. А разведчики с дипломатическими паспортами существовали всегда и во всем мире. Когда лидер твоей страны приезжает в другую страну для проведения переговоров, даже когда еще только готовится такая встреча, активно используются все способы получения достоверной информации, подлежащей аналитической обработке. Используется и оперативная информация, и документально подтвержденная.
6
ЗАС – засекречивающая аппаратура связи.
Вот только смешивать их нельзя. И нельзя ни в коем случае давать повод заподозрить дипломатических работников в шпионаже. Поэтому сегодня Родионов и разыграл этот спектакль перед молодым дипломатом. Так быстрее запомнится. Дипломатия есть дипломатия, разведка есть разведка, и они должны пересекаться как можно реже, хотя работают на одну цель. Цель одна, а методики работы разные. В любой контрразведке работают не дураки, и они вполне могут отличить дипломата от разведчика по его поступкам, по его деятельности. И Сергеев будет все время на виду и будет заниматься тем, что разрешено, будет заниматься официально. И если он придет к кому-то из граждан Никарагуа с информацией по линии разведки и будет его вербовать, то в нем сразу заподозрят разведчика и выдворят из страны в 24 часа. А это значит, что миссия его будет провалена и другому человеку на этом месте работать будет на порядок сложнее.