Гамбит Бубновой Дамы
Шрифт:
Ирина свернула на мост. Вдали, почти у середины, увидела стоящего у перил человека и ощутила легкую тревогу. С чего бы? Бояться ей нечего, защитить себя она всегда сумеет. Приблизившись, услышала тихую музыку и различила, что, опираясь спиной о парапет, засунув руки в карманы белого с поднятым воротником плаща, стоит и курит молодой, похоже, парень. Если судить по месту, позе и магнитофону. Сначала, как помнится, она обратила внимание именно на музыку. «Сент-Луи блюз» в очень хорошем исполнении. Далеко не каждый будет стоять
Она поравнялась с этим парнем, успела увидеть, что он действительно молод и даже весьма недурен собой, почти в том вкусе, что у нее к этому времени сложился. И тут он ее окликнул:
– Вы не можете постоять здесь немного?
Она остановилась, посмотрела внимательно в его лицо. Он тоже смотрел на нее спокойно и молча ждал.
– Что, тоска? – спросила Ирина. – Подруга не пришла?
– Не в подруге дело…
– Тогда хуже. Тоска без причины. Это мне знакомо. – Она подошла к парапету, заглянула вниз, на темную поблескивающую воду. Минуту оба молчали.
– Что вы курите? – спросила Ирина, давая ему повод продолжить беседу.
– «Вавель».
– Не слышала. Польские?
– Да, краковские. Неплохие. Составите компанию?
Она не курила, не находя в этой земной привычке никакого удовольствия, но дым пускать научилась, чтобы и тут не выделяться.
Сколько-то времени они молча курили, исподволь поглядывая друг на друга. Потом она спросила:
– А вы не туда, случайно, собрались? – показав на реку.
– Нет. Вот это – нет. Тут я с Джеком не согласен.
– Каким Джеком? – не поняла она.
– С Джеком Лондоном. В этом вопросе мы с ним резко расходимся.
Еще помолчали. Ирина даже начала испытывать резкое раздражение: обычно при встрече с ней молодые люди, стараясь произвести впечатление, болтали без перерыва.
– У всех сложности, – сказала она. – Даже сейчас: заговорила с совершенно незнакомым человеком, и у него тоже какие-то жуткие проблемы и мировая скорбь. Разве нет?
– А что вы хотите? Оригинальность в мыслях и чувствах встречается еще реже, чем в поступках.
– Пожалуй, – кивнула она. Спросила: – Вы женаты?
– А разве похоже?
Так они несколько минут перебрасывались ничего не значащими фразами, потом парень замолчал, выдержал длинную паузу и сказал:
– Конечно, нет.
– Что – «нет»? – удивилась Ирина.
– Я прокрутил до конца наш возможный диалог и ответил на вашу последнюю реплику. Вы должны были сказать: «Как я понимаю, нам сегодня не следует знакомиться…» Я с вами согласился.
Ирина впервые посмотрела на него с подлинным интересом и уважением. Действительно, нечто подобное она имела в виду сказать в заключение этой необычной встречи, и не так уж на поверхности это лежало.
– Вы ученик Вольфа Мессинга?
– Нет, я просто психолог. Поэтому считаю, что нам нужно перейти на «ты» и не знакомиться как
– Что это значит?
– Видишь ли, набор психотипов человека довольно ограничен. Как есть четыре темперамента, так существует примерно три десятка основных психотипов. Остальные различия между людьми определяются разницей в возрасте, воспитании, опыте, эрудиции, национальности… Если совпадает психотип, а также и темперамент, возраст, культурный уровень, то можно говорить об одной и той же серии. Как бывают серийные корабли или самолеты.
– Или автомобили, – добавила Ирина.
– Нет, автомобили – это слишком массовое производство, в них почти нет индивидуальности. А вот корабли одной серии все одинаковые – и все чуть-чуть разные. У каждого своя судьба… – Он увлекся разговором и в подтверждение своей мысли привел несколько примеров из жизни эсминцев серии «Новик».
– Это все ты сам придумал? – спросила Ирина, имея в виду жизнь людей, а не кораблей.
– Да, это моя теория. Непризнанная, конечно. Корифеи говорят – слишком механистическая и метафизическая.
Незаметно для обоих они уже перешли мост и поднимались вверх, к площади Ногина.
– На улице я тебя днем не узнаю, если встретимся, – сказала она.
– Это и к лучшему. Хорошо, когда в жизни появляется что-то не до конца понятное. А то как у всех… поболтались бы сейчас по улицам, зашли куда-нибудь выпить сухого или лучше шампанского, потом завернули бы к тебе или ко мне, – медленно рассуждал он вслух. – Только нема в том ниякого сенсу…
– То пан стучно мувит, нема сенсу, – согласилась Ирина.
– О! Пани размовляет по-польску! – восхитился он.
«Пани размовляет на любом языке», – подумала она, но ответила только:
– То есть так.
И дальше они продолжают разговор на польском. Акцент у него ужасный, но говорит он вполне свободно и даже изысканно, как старый варшавяк.
– Вот видишь, моя теория блестяще подтвердилась в первые же полчаса, а они говорят – лженаука, профанация! – веселился ее странный собеседник, но, к удивлению Ирины, совсем не пытался узнать, откуда она знает язык, хотя за эту тему он мог бы зацепиться, наговорить комплиментов ей и заодно себе, вообще использовать удобный случай что-нибудь про нее выведать.
Часа два они бродили по улицам, старательно избегая всего, что могло показаться банальностью в словах и поступках. И даже когда он, забывшись, предложил проводить ее, она со смехом отказалась. Не позволила и в троллейбус посадить.
– Нет, прямо вот сейчас расстанемся. Я направо, ты налево. А если хочешь, встретимся через три дня в то же время на том же месте. Будет хоть что-то необычное в жизни…
– Пусть так. Только вот еще – если один из нас не появится, считаем, что он умер. И оставшийся устроит ему поминки и закажет панихиду. В костеле…