Гамбит некроманта

Кузнецова Светлана Алексеевна

Некр покачал головой и, выдвинув один из ящиков стола, достал стаканы и квадратную бутылку чего-то явно дорогого.

— Ну откуда же я знаю? — вопросил он. — Я не прорицаю будущее.

— Я Катю уговорил тварью не перекидываться, — сказал Женька.

Некр пожал плечом.

— А похитителей убедить не сумел, и с Григорием у тебя ничего не вышло, — напомнил он. — Ты не думай, я не отговариваю. Хочешь считать себя библиотекарем — на здоровье. В конце концов, за столько веков, даже тысячелетий, так и не выяснено как ими становятся. Библиотекари — люди, не обладающие магией. Да, они убедительны, но опять же, не все пользуются этим даром. Некоторые даже не

пытаются его развивать. Познание — вот, что для них главное, и не все жаждут познать именно людей или нас. Красота — цель гораздо интереснее. Или законы природы. Или Космос, который, как известно, бескраен.

— Дари рассказывала… — проронил Женька, немного приободренный услышанным. Он, признаться, успел навыдумывать изрядно и меньшего, чего ожидал — расстрела у ближайшей стеночки.

— О клане, который мы уничтожили? Да. Было такое. Но я первым отправился бы в Навь, если бы решил, будто библиотекари — зло во плоти. И, замечу, там меня не приняли бы с распростертыми объятиями, послали…

— Куда?.. — не удержался Женька от вопроса.

— Далеко и еще дальше, — Некр зевнул и разлил темно-медовую жидкость по стаканам. — О теории Джордано Бруно слышал?

Женька кивнул.

— Миров — превеликое множество. Двумя, ближайшими к нам, дело не ограничивается. По одной из легенд, мы, уходя за Границу, можем… — он махнул рукой, предпочтя не договаривать. — Кажется, нам обоим необходимо. Пей.

«Кажется, сегодня все стремятся меня напоить», — подумал Женька, отпивая из стакана. Послевкусие оказалось приятным.

— Дарителла меня убьет… — заметил он.

— Глупости, — Некр выпил и улыбнулся. На его лицо стали медленно возвращаться краски. — Кстати, ты ведь дружен с той белкой. Она тебя спасала, ты ее из-под удара выводил. Хоть так посмотри, хоть эдак, а друг другу не чужие. Вот и сумел достучаться.

Женька пристыженно опустил голову.

— Стакан на стол. Налью еще, — пообещал Некр.

Женька, вздохнув, повиновался.

— Я идиот? — спросил он.

— Ты — человек, — фыркнул Некр. — Идиот вряд ли был бы мне интересен. К тому же ты на удивление легко чувствуешь себя в нашем обществе.

— Да уж…

— Дари — не человеческая простушка, — сказал он наставительно. — Прекрати раздувать на ровном месте проблему вселенского масштаба. Мне хватает и темного библиотекаря, чтобы еще и тебе утирать сопли. Не мое дело, что там происходит между вами. С уверенностью могу сказать одно: злиться на тебя вечность никто не собирается и не будет. Человеческая жизнь слишком коротка. Ни один сверх не решится позволить себе подобную роскошь.

— Если только человек небезразличен, — вздохнул Женька.

— Бесспорно. Но ты точно не из этой категории.

— Откуда же?..

Некр фыркнул и наполнил стаканы:

— Ерундой не страдай. Утомляет и вообще… деструктивное поведение.

Следующая порция коньяка пошла лучше первой. Жизнь после нее действительно показалась проще.

— За все приходится платить, Жека, — произнес Некр. — Думаешь, сила и долголетие даются кому-то просто так? Сегодня ты видел, чем расплачиваются метаморфы. Поверь, у других все также непросто. И у библиотекарей тоже. Я имел честь дружить кое-с-кем… потом убивал этого кое-кого… неважно.

— А…

Некр качнул головой.

— Рассказываю лишь потому, что ты действительно можешь оказаться библиотекарем, хоть и не верю в подобное, уж извини.

— Я понимаю…

— У библиотекарей гибкий ум. Они способны выдумывать блестящие планы, интриги, комбинации за считанные минуты. Они непревзойденные стратеги,

но… львиная доля их сил уходит на то, чтобы не погрязнуть в рутине собственных выводов. Библиотекари только тем и занимаются, что одергивают себя, не позволяют нырнуть в пучину неуместных и откровенно злых мыслей: о предательстве, злокозненности, ненависти… У каждого Моцарта есть свой Сальери. Вот только злодея-завистника выдумал Пушкин. По его стопам ходят многие и многие. Я поднимал первую жертву нашего библиотекаря. Она ела себя поедом, а заодно и окружающих за то, что отказались отдать ей свое. Жертва — отражение мыслей поймавшего ее библиотекаря, понимаешь?

Женька кивнул, хотя смысл пока до него не дошел.

— Есть такие люди: винят в собственных неудачах других. Тот, кого мы ищем, делает то же.

— Но он ведь практически всемогущ!

Некр пожал плечом:

— Разве подобное когда-либо мешало зависти? Всегда отыщется некто успешнее, могущественнее, талантливее, счастливее… Ощущения субъективны, у существа, вызывающего зависть, может быть ворох проблем, но завистник будет полагать иначе. Он давно разочаровался и в дружбе, и в любви, посчитал свой дар убеждения малым в сравнении с величайшей несправедливостью: отсутствием у него магических сил. Вот и ищет, как бы эту силу заполучить. Но гораздо хуже то, что его не устраивает Явь и люди, живущие в ней. Да, реальный мир несовершенен, а в каждом человеке и сверхе безобразное соседствует с прекрасным — неясно, чего больше. Но это не значит, будто все надо сломать и предать огню.

— А ты уверен? Может, он добивается чего-то другого.

— С сотворения мира темные библиотекари добивались лишь одного: обожествления себя и своего видения как должно или недолжно существовать другим.

— В таком случае, мы имеем дело с маньяком, — сказал Женька.

— С ним и имеем дело, — согласился Некр.

Глава 4

Вызов застал Дари в метро на половине пути к дому. Вначале зазвенело в ушах, а затем и телефон дал о себе знать протяжной трелью звонка. Мельком отогнав подальше обитающую под землей мелкую паразитическую сущность, она достала смартфон.

— И что у нас стряслось?

Сущность, отлетев подальше от злого, пугающего некроманта, не любящего делиться, присосалась к темноволосому клерку в сером костюме и безвкусном оранжевом галстуке в розовую полоску. Клерк, вздрогнув, продолжил рыться в телефоне, кривя ухоженное скуластое лицо, и расставил ноги еще шире: так, словно вознамерился сесть на шпагат. Иногда в общественном транспорте и такие индивидуумы встречаются. Дари вот тоже решила отказаться от машины и спустилась под землю.

Лощеный, наглый… отвратительный, порядком давно забывший себя настоящего, живущий не в реальности, а в некоем подобии виртуальной игры, где главное — заработать денег, сделать карьеру, неважно каким образом, сжирая конкурентов и шествуя по головам таких же претендентов на вхождение в элиту перекупщиков-паразитов.

Дари таких людишек терпеть не могла, потому у нее и мысли не возникло развеять сущность. Если бы ей нечем было заняться, она, пожалуй, приставила к этому типчику кого-нибудь более кровожадного: чуть-чуть пообломать норов. Нехорошо? Надо же оправдывать чужие ожидания. Она — некромант, стоит отнюдь не на стороне добра и света, как понимают их глупцы, недавно ее вообще в отравлении обвинили. К чему ж тогда душить прекрасные порывы? Близость потустороннего обычно неплохо вправляет мозги тем, кто еще способен проявлять человечность. Ну, а ежели нет… то нет.