Гамбит смерти
Шрифт:
– Кыш, - отогнал я птиц, а кошка, укоризненно мяукнув, стала обнюхивать сырок. Жестокие люди сентиментальны. Начинайте утро с доброго дела. Тимуровскую выучку не выковырять, дождем не смыть.
В какую, собственно, сторону идти? Или туда ведут все дороги?
Томясь, я стоял посреди улицы, отсчитывая десятого прохожего, у которого спрошу путь.
– Петр Иванович! Петр Иванович, доброе утро! Вам куда?
– тормознула вишневая "Нива". Старичок-фанат Федор Николаевич зазывно приоткрыл дверцу.
– В тюрьму.
– Шутить изволите. Вы завтракали?
– Нет.
– Как удачно! Не откажите, примите приглашение - давеча на прудах вечерял, карасей
– он помрачнел.
– Что именно?
– Маньяка поймали. Год в страхе весь город держал. Вчера в гостинице двух женщин убил. Не слышали? По городскому радио сообщили, я как раз рыбу чистил. Да садитесь, садитесь, лучшего завтрака в городе не сыскать, честное слово!
Я покорился. Поймали? Год ловили? Ничего, еще один придет. Поест карасей и придет. Или все-таки случилось невероятное совпадение? Смерть Зои Федоровны тоже на нем?
Не стоит обманываться.
– Видите, совсем рядом живу, - кормилец-доброхот остановился у громадного, в квартал, дома.
– Седьмой этаж, седьмое небо.
Лифт, в надписях до потолка, насквозь пропахший русским духом, поднял нас к темному короткому коридору.
– Мои хоромы, - Федор Николаевич поколдовал над замком, - заходите.
Рама стальная, двери - тоже. Крепко живет.
– Самая ценная вещь в квартире, - поймал мой взгляд хозяин.
– Сын поставил. Мало ли, говорит, на всякий случай, - он провел меня в комнату.
– Я мигом.
Обеденный стол, шесть стульев, "стенка", отечественный телевизор, палас на полу. И все равно - не живут здесь. Запах не тот. Засохший кактус у окна - подтверждение. Некоторые по наивности считают кактусы неприхотливыми растениями. Я потрогал его колючки, ломкие, неживые.
– Конспиративная квартира, - разъяснил хозяин.
Я обернулся. Он стоял в проеме, держа в руке пистолет с несуразной дулей на конце ствола.
– Отойдите от окна, там дует. На стульчике устраивайтесь, - он прикрыл дверь в прихожую.
– А караси? Караси-то будут?
– стол гладкий, пустой, ни пепельницы, ни вазы. Зачесалось горло, раздраженное после бритья.
– Караси? Увы, смета не предусматривает. После как-нибудь, - он вздохнул с сожалением.
– Тогда я пошел, - мне и вправду стало обидно. Рыбки пожалели.
– Полноте, Петр Иванович! Не притворяйтесь, что не понимаете, вам не идет.
– Чего притворяться? Не понимаю, совершенно не понимаю. Глуп, видно.
– Ладно, растолкую, - Федор Николаевич пододвинул свободный стул, сел, не сводя с меня глаз.
– Имеете право знать. Более того, обязаны знать. Как вы их, а? Иностранку и хозяйку вашу?
– он хихикнул.
– Опасный вы человек, Петр Иванович, с вами ухо держи востро!
– Опасный, - согласился я. Пыль на столе трехдневная.
– Просто злодей, кровожадный злодей!
– поклонник шахмат улыбался, но морщины на лице - резкие, напряженные. Нервничает.
– Ладно, успокойтесь, не вы убивали, не вы, - он склонил голову на бок, продолжая улыбаться.
– Полегчало? Не замечаю. может быть вы, напротив, разочарованы?
– Я знал, что никого не убивал.
– Каким образом, позвольте полюбопытствовать? Уверенность в себе?
– Кровью меня перемазали, а в желудок не закачали. После рвоты я в этом убедился.
– Да, накладка. Учтем. Ну, раз вы спокойны, я расскажу вам все по порядку, с самого начала. согласны?
– Говорите, если необходимо, - ночной недосып проявился зевком - откровенным, глубоким, с мявом. Я не стеснялся.
– Именно необходимо. Вы, я
У фирмы "икс" есть конкуренты - "игрек". Они обращаются в нашу контору за подмогой. Проще всего поставить глушилку, опыт есть. Но результат? Не выиграет турнир малоизвестная шахматистка, и только. Придумают другую систему связи или просто мы их не достанем где-нибудь в Австралии. Нет, был придуман ход посильнее: подпустили слушок, что и у "Игрека" появился суперкомпьютер, еще сильнее "Иксового". И они тоже выставляют игрока-марионетку. Идея созрела, витает в воздухе, так почему бы двум фирмам не напасть на нее одновременно? Одна беда - нет у "Игрека" такого компьютера. Но ведь наше главное богатство - люди, и кандидатура подходящая нашлась. Вы эта кандидатура, Петр Иванович, вы.
Коли так сложилось, заболели, то послужите в болезни нужному делу. В нашей конторской лечебнице довели мы вас до кондиции, болезнь - штука капризная, не доглядишь - не туда приведет, может, вы стихи бы стали писать или оперы разные, но есть у нас мастера большие, направили по нужному пути, и вот вы в турнир включаетесь, как бы по своему хотению, но выполняете веление наше, конторское. И выполняете отлично, непосвященные затылки чешут, фирма "Икс" в панике, ведь кто вы для всех - ноль, призер клуба Мумбо-Юмбо. Особенно здорово обставили вы "иксистов" в третьем туре, когда нашли выигрыш раньше ихнего компьютера, ход за ходом опережая его там, у монитора, помните? Блестяще, просто блестяще, позвольте вам выразить искреннюю признательность от имени "Игрека". Вы породили у фирмы "Икс" комплекс неполноценности, а это дорогого стоит. Тут бы вам и удалиться, мало ли чего болезнь выкинет, вдруг покинет вас шахматный талант и просадите бездарно партию. Хотели вас немножечко задавить - не вышло, подстрелить - опять вы увернулись, а напрасно, право, напрасно. Представляете: раненый стрелой подлого соперника, вы падаете в высокую траву, но наши врачи ставят вас на ноги. Или не ставят, это уж как получится, не обессудьте. Не думайте, что вас не ценят, напротив, лично я за вас - горой, но обстоятельства... Все по плану, разработанному и утвержденному. Есть у нас мастера домашних заготовок, чистые Ботвинники. И решили они, что мыслите вы, Петр Иванович, расколоться, проболтаться. Потому подстраховались библейским фруктом, помните, яблоко? Вы его скушали и отключились в положенное время, оставив нам всю грязную работу, англичанка-то вас со смыслом вызывала, - упиваться своим красноречием Федор Николаевич упивался, но пистолет держал правильно.