Гамбит старого генерала

Таляка Я.

— Сердце… — повторил волшебник мученическим голосом издыхающего на солнечном свету пещерного тролля. — Вытащщщ… косссстыль…

Вытащить костыль? Она не ослышалась? Марисабель уже не знала что и подумать. Гранде решила что у колдуна случился еще и нервный срыв, раз начал заговариваться. Она даже испугалась, как бы он того, не ку-ку, на почве таких то потрясений. Случается ведь, и не так редко как думается по гражданке. Практически каждый второй обстрелянный солдат не совсем, не во всем и не всегда адекватен, а так как количество имеет тенденцию постоянно переходить в качество, то процент откровенных психозов в кризисных ситуациях не так уж и

мал. Вдруг и сейчас это случилось? Вы никогда не скрывались от целой армии во главе со злобным боевым волшебником, да еще и таская на руках другого, только уже сумасшедшего, колдуна? Наверное это очень непростое занятие.

Впрочем, тут размышления Марисабель прервались. д'Аранж сполз по стене, повалился на пол, перевернулся и стал хвататься за грудь, и девушка сразу поняла, что нервный срыв, не их случай. Матово поблескивая, из груди Лорда-Протектора торчала шляпка большого железного гвоздя, вроде тех что применяются при строительстве. Марисабель примерно представляла размеры иглы, что впилась сейчас под ребра мага.

"Не менее вершка", — подумала девушка.

Наверное, костыль толчком выбило из рассыпающихся лесов, и он воткнулся в хозяина дома. Странно, что тот разглядел убивший его предмет. Обычно человек с такой раной валиться с ног, не успев и охнуть.

Однако д'Аранж продолжал барахтаться и изо всех сил цеплялся за жизнь. Даже силился, что-то сказать, но только перхал и по-рыбьи хватал воздух ртом. Марисабель ничего не могла понять, пока не догадалась склониться прямо к его покрывшемуся испариной от напряжения лицу.

— Ду-ду-ду… Вы-вы-вы… — хрипел волшебник. — Щи-и-ии-и… ко-ко-косссссс…

Он засвистел, как проколотый воздушный шарик, все тише и тише, но глаза его не гасли и не мутнели, как полагается у людей находящихся при смерти, а продолжали смотреть на девушку с, на редкость, живым и осмысленным выражением.

Марисабель поняла что, быть может, не все еще потеряно, и хотя мысленно, в общем, уже попрощалась с гостеприимным хозяином, но желание его выполнила. Она провела немало времени и на передовой и в лазаретах, то есть в тех местах где хватает всевозможных кровавых ситуаций, и успела с ними свыкнуться, так что не собиралась по примеру кисейных барышень заламывать руки и по полчаса причитать: дескать ах, ей очень жаль но она не сможет, ах, у нее, мол, рука на такое не поднимется, ах ей сейчас подурнеет. Мертвым церемонии ни к чему, а с живым всегда можно договориться, так что девушка просто взялась покрепче, уперлась потверже, да и дернула за металлическую шляпку.

Раздался треск рвущегося шелка и вместе с костылем у девушки в руках остался немалый отрез дорогущей ткани. Правда, весь изорванный и грязный, но зато с красивой золотой пуговичкой.

Если честно то Марисабель думала что волшебник сразу же возьмет да и помрет от болевого шока, но не тут то было. Даже кровь, как можно было бы ожидать в результате, не брызнула тугой струей из пробитого органа, а, что характерно, даже и не выступила. При других обстоятельствах, вид глубокой но совершенно бескровной вмятины, практически можно сказать дыры, в живой голой человеческой (по-юношески безволосой, машинально отметила Марисабель) груди мог бы показаться очень странным, но тут дыра вдруг стала заплывать, затягиваться изнутри плотью, и ОЧЕНЬ странным показалось уже это. А румянец уже возвращался к чародею.

— Вот ведь черт, — заявил д'Аранж, еще слабым от переживаний голосом, но весело и зло, уже окончательно приходя в себя. — Спасибо

вам, а то уже подумал все. Отколдовался.

Волшебник поднялся на ноги, осмотрел прореху в одеянии, покачал головой.

— Это подлежит осмыслению, — не совсем понятно, казалось, придавая словам какое то свое сокровенное значение, сказал он. — Вероятностность, ну просто караул. Ужас, какой то.

Марисабель не поняла из услышанного и половины, но посчитала излишним обращаться сейчас за разъяснениями. Только что на ее глазах волшебник излечился от смертельной раны, и она все еще пребывала в легком обалдении. От ее внимания даже ускользнул тот факт, что д'Аранж это самое ранение, глупейшим образом допустил.

Пока девушка поражалась, глядя на стальной гвоздь, толщиной в ее руку и длинной в пару ладоней, маг размышлял. Ему было над чем задуматься.

…Когда в смертельном поединке сходятся два колдуна, их бой не просто соревнование двух умов или физических тел, как это обстоит у спортсменов или обыкновенных воинов. Полем битвы для волшебников, служат сразу несколько пластов реальности. (Есть такая шуточная игра — НАЙДИ СВЯЗЬ. Задаются два совершенно разных предмета, и предлагается найти между ними связь. Например, как влияет количество дырок в швейцарском сыре на максимальную скорость автомобиля «Москвич»; или как влияют лунные затмения на вкус шашлыка по-карски. Водящий обязан найти такие связи и прокомментировать их.

Самое смешное, что в действительности упомянутые связи существуют: и максимальная скорость «Москвича» зависит от числа дырок в швейцарском сыре и вкус шашлыка как-то связан с лунными затмениями. "Л. Растригин. Этот случайный, случайный, случайный мир." Примечание переводчика.)

В бою, маги меряются силой, волей, изощренностью ума и еще много чем. Удачей например, или способностью задерживать дыхание. У кого совокупность личностных характеристик, включая все, вплоть до содержимого карманов, окажется довлеющей над такой же совокупностью всего и вся у его противника, тот и победил. Разумеется, не все составляющие равнозначны, например, запас маны накопленный волшебником в дополнительный аккумулятор и извлеченный в решающий момент, несомненно, имеет больший вес чем, например, цвет обуви поединщиков, но в том то и дело что с уменьшением значения, воздействие этих факторов становиться все непредсказуемей. И разумеется коварней.

Получив удар в сердце, д'Аранж сразу сообразил, что какой то из, проигнорированных им элементов боя, оказался важнее, чем он думал, настолько важнее, что мог стать (и, лишь чудом не стал) решающим. Для Лорда-Протектора это должно было послужить уроком. Впрочем, в целом его тактики это не меняло. Укол костылем был серьезным происшествием, однако, благодаря магии и помощи Марисабель стал не более чем предупреждением…

Кстати раз уж на то пошло, то что делать с Марисабель? Ее присутствие сковывало инициативу, постоянно ставило его под удар…

И только уже почти выбравшись на поверхность, волшебник понял, какого же он свалял дурака. Действительно, если призадуматься, то все что от него требовалось в сложившихся обстоятельствах это подмешать Марисабель еще дозу снотворного (по доброй то воле, как он уже немного ее зная, мог догадываться, она бы не согласилась) и спрятать ее в клетку. Рядом с тем же Слэгом, например. Казематы мага помимо основных функций, обладали рядом дополнительных и, кроме ограждения свободы помещенных в них существ, они еще и всячески оберегали своих «постояльцев».