Гамма-воин
Шрифт:
«Еще один эпизод военной биографии, — грустно отметил про себя Тарасов. — Маленький — но эпизод…»
Церемония закончилась. Опустел плац.
— Теперь до вечера мы свободны, а у меня в посольстве должок остался, — сказал Артем. — Ты подожди, я скоро вернусь…
— Да и я с тобой прогуляюсь, — отозвался Багратион. — У меня тоже вроде должок имеется: только она мне уже не даст. Знаю точно — спрашивал…
И тут майор Тарасов заржал во все горло, напугав топающих мимо бойцов с автоматами и в полной выкладке. Прапорщик
— Господин полковник, нам нужна машина! — окликнул Тарасов Кортасара.
Тот нахмурил брови, соображая, потом кивнул:
— Возьмите штабную, господин майор… И прошу не задерживаться!
Бухнувшись на сиденье рядом с Педро, Артем назвал адрес российского посольства.
За дверями посольства дежурил тот самый тип. Он не узнал Тарасова, одетого с иголочки, в десантном берете набекрень.
— Вам кого, товарищ майор? — поднялся охранник.
— Тебя.
Тарасов сдернул головной убор и сунул под погон.
— Предупреждаю: бить не буду, — сообщил Артем, цепляя охранника пальцем за лацкан униформы. — Ребята, что вчера дежурили, здесь?
— Один только… — отшатнулся охранник. — Толик…
— Зови! — потребовал Тарасов.
Загудел сигнал. Лоб с каменной мордой вышел из посольской прохлады, и чем ближе он подходил, тем сильнее опадали его напряженные скулы: этот узнал вчерашнего гостя.
— Здравствуйте, — начал подошедший охранник. — Я так и подумал, что вы и есть тот самый знаменитый военный советник, о котором говорили в новостях…
Артем предостерегающе поднял ладонь:
— Вот что, Толик и ты… Как честный российский офицер, я должен вам обоим набить хлебальники. Согласны?
Охранники со скромным видом переглянулись. Палец Тарасова грозно колебался перед самым носом вспотевшего Толика.
— Но ограничусь устным внушением, — продолжал Тарасов. — Соотечественников, оказавшихся за тысячи километров от дома, надо уважать и помогать им. А если и не уважать, то хотя бы уметь выслушать…
Сдержанное «извините» прозвучало, когда Артем, нахлобучивая берет, покидал здание.
— Вернул должок? — спросил Багратион, когда Тарасов сел в машину.
— Мне вернули, — отозвался Артем. — Педро, давай-ка нас на базу! К банкету по случаю семейного прощания мы еще вполне успеем…
Глава седьмая. Увидеть Москву и выжить
Прямиком с аэродрома Артема повезли в Москву, к Ларичеву. Генерал ждал объяснений.
— Снайпер на крыше — мир на земле, — вместо приветствия сказал старую прибаутку Ларичев и тут же взял быка за рога: — Знаю, что это не ты и не прапор твой! У них в «Лак-Ойле» свои разборки, и средства у них — дай бог нам такие! Может, сами и хлопнули деловара еврейского…
— Я выполнил ваш приказ, товарищ
Ларичев угрюмо кивнул:
— Мне башку задурили, старому дураку! «Помощь в обеспечении…», мать твою!.. А их контрразведка с нашей связалась: настучали на тебя по поводу интима…
Хозяин кабинета снял телефонную трубку, подумав, положил обратно на аппарат.
— Тебя спрятать надо — с глаз долой. На время. Ясно?! Я тут прикину, куда и что, а ты… Давай-ка, майор, дуй в «Шишкин лес»! Отчет писать!
— Так и живем: сутки работаешь — три дня отчет пишешь, — пожаловался Артем подполковнику Завитуше, когда тот на цыпочках вошел в канцелярию.
— У тебя что — глаза на затылке?! — в который раз удивился комбат.
— Да ты в шкафу вместе со знаменем батальона отражаешься! Как орден Ленина! — в который раз ответил Тарасов. — Чего наутюженный такой? Опять в Москву за песнями?
Завитуша уселся в кресло напротив и ни с того ни с сего заявил:
— Ты машину лучше сразу у меня покупай — я как раз свой «Опель» продаю. Недорого. Пять лет ему всего…
Артем еще с минуту повозил ручкой по бумаге, поставил жирную точку, пририсовал дату и подпись, а потом спросил:
— Ты вообще в курсе, что я у латиносов всего-ничего пробыл? Какая тут, на хрен, машина? И на штабном газике поезжу — чай, не барин вроде тебя…
— А «Лак-Ойл»? — упер комбат лисьи глаза в лицо Тарасова.
— А оно тебя волнует?! — в тон спросил Артем.
— Ну как там вообще у них — в Венесуэле? Нефть вовсю качают, да? — осторожно вел дальше разговор Завитуша.
Тарасов аккуратно уложил листки отчета в папочку и поднялся.
— Говори прямо: что надо?
Комбат скривил губы, но ответил без раздумий:
— Куму моему надо бизнес прикрыть. Жмут его, понимаешь, с разных сторон… Надо ведь хорошим людям помогать, так?
— Если б ты первый ко мне с такой просьбой обратился, я бы, может, и ответил чего, — буркнул Артем. — И в хороших людей я не верю, а еще меньше верю хорошим людям… Все, мне пора: Ларичев отчет ждет.
— Парадную форму надень — к начальству как-никак едешь, — поднимаясь следом, проговорил Завитуша.
— Щаз-з! — Тарасов закрыл дверь канцелярии перед самым носом любопытного комбата и услышал, как тот зудит вслед:
— Говорят, Багратион в Венесуэле здорово отличился… Мне к нему теперь придется обращаться…
Машинально откозыряв часовому на выходе, раздраженный Артем вышел из штаба и помахал рукой. Газик, остывавший в тени кленов, лениво выкатился на пятачок.
— Придурок! — шваркнув дверью, в сердцах сказал Тарасов.
Появилось свободное время, и Артем, почему-то разволновавшись, решил поехать к себе на квартиру. Не звонила, не писала Анька, — впрочем, как заранее и договаривались. Отдохнули друг от друга. Однако домой он не поехал.