Гамсун. Мистерия жизни

Будур Наталия Валентиновна

Перед войной озлобленность Марии приняла болезненные формы. Психиатры считают ревность формой психического заболевания, и у нас есть основания подозревать, что фру Гамсун в этом отношении была не совсем здорова. Во всяком случае, даже в конце жизни она продолжала утверждать, что у ее 78-летнего мужа были молодые любовницы.

Несмотря на хорошую физическую форму Гамсуна, нет никаких оснований подозревать его в неверности жене – прежде всего потому, что этот человек никогда не шел на компромисс с собой и единственную измену первой жене вспоминал с омерзением.

После скандала с дневником на какое-то время супруги расстались, и фру Гамсун начала писать мужу анонимные письма, в которых упрекала его в изменах с актрисами и трате безумных денег на любовниц. Она даже припомнила

некую датчанку. Остановить поток льющейся на старого человека грязи смогла адвокат Сигрид Стрей, причем в своей книге воспоминаний она пишет об этом очень тактично и не называет никаких имен.

Гамсун же, как только предоставлялась возможность, уезжал из дома путешествовать и часто даже не говорил заранее Марии о поездке. Сопровождал его Туре, ставший к тому времени художником. Так, они несколько раз ездили в Германию и Францию, а в 1938 году несколько месяцев провели в Италии и Югославии.

В это время зашла речь даже о разводе, причем разрыва отношений желали обе стороны. Но хотели ли они его по-настоящему?

Перед войной супруги помирились. Но легче им от этого не стало. Постоянные ссоры и скандалы происходили на глазах детей. Мария грозилась покончить жизнь самоубийством, а затем предприняла попытку «утихомирить» мужа: она подговорила Сесилию растолочь ее таблетки для похудения, добавить их в тесто для хлеба и предложить отцу. Серьезного вреда здоровью Гамсуна этот хлеб не нанес, но на несколько дней уложил его в постель.

Нет никакого смысла оправдывать или обвинять Марию Гамсун. Ей было тяжело с мужем и обидно, что ради него она пожертвовала всем, а он ради нее – практически ничем. Но не вызывает сомнений, что они оба, несмотря на взаимные обиды и наносимые оскорбления, по-настоящему любили друг друга.

Такая любовь-ненависть описана Гамсуном во многих его романах. Очевидно, именно так и только так он и мог любить, вот только в жизни любовь-ненависть привела его и Марию к суду и тюрьме, поскольку, если Гамсун просто сочувствовал германским националистическим идеям, то фру Гамсун стала ярым приверженцем нацизма и талантливым его пропагандистом...

Глава двадцатая

ГАМСУН И НАЦИЗМ

Гамсун, как мы помним, никогда не скрывал своего доброжелательного, если не сказать восхищенного, отношения к Германии. В его взглядах ничего не изменилось и после Первой мировой войны.

В конце 1920-х годов он сказал: «...я один стоял на стороне Германии тогда и стою по сей день – ведь вся Норвегия была на другой стороне».

Гамсун всегда был приверженцем идеи сильной личности, и ему казалось, что этого сверхчеловека он нашел в лице фашистских диктаторов.

Когда Харальд Григ в 1932 году обещал познакомить его с Муссолини, Гамсун в ответ написал ему 5 ноября: «Мне бы очень хотелось выразить Муссолини свое восхищение им и искреннее уважение к нему, ведь Господь даровал нам в это смутное время настоящего мужчину».

В межвоенные годы экономика страны не особенно процветала, а в 1930 году в Норвегию пришел мировой экономический кризис. Объем промышленного производства упал на 25 процентов. Зимой 1933 года безработица охватила 35 процентов промышленных рабочих. В бедственном положении оказались и мелкие хозяева, в особенности сельские.

В это время власти практически бездействовали. Средства в помощь безработным выделялись крайне скупо, они выдавались органами местного самоуправления в виде пайков, в которые входили крупы, маргарин, патока и соленая рыба.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что Гамсун, всегда не любивший парламентскую демагогию, мечтал о сильных и властных руководителях, которых он видел в Италии, Турции, Польше, Австрии и Испании. Он ждал диктатуру вождя – и это совершенно понятно: достаточно вспомнить, какое количество народа в наши дни в России с ностальгией вспоминают о Сталине, даже зная о всех творимых им ужасах. А ведь Гамсун даже и предположить не мог, как, впрочем, и многие его современники, чем обернется фашизм.

В 1932 году Гамсун выступает в поддержку Видкуна Квислинга [165] , занимавшего тогда пост министра обороны,

который для усмирения бастующих рабочих отдал приказ применить силу. Гамсун написал: «Что стало с нашей страной? Насилие, беззаконие, переворот – такого не было никогда».

Он даже предположил, что все это – затеи коммунистов, которые хотят уничтожить Норвегию. Поэтому Гамсун был готов некоторые вещи замалчивать, поскольку считал их не особенно важными.

165

Видкун Квислинг (1887 – 1945) – майор, политик, военный атташе посольства Норвегии в Петрограде в 1918 году, в Хельсинки в 1920 – 1922 годах. Соратник Нансена и его друг, принял активное участие в акциях Нансена по оказанию гуманитарной помощи России. Министр обороны Норвегии в 1931 – 1933 годах. Во время посещения Бергена в 1933 году выступил с предложением оккупации Норвегии войсками Германии. В 1940 году пробовал стать главой кабинета министров, но неудачно. В 1942 году назначен главой оккупационного правительства, после освобождения Норвегии от фашистов сдался норвежским властям и был осужден на смертную казнь.

Слово «Квислинг» в норвежском языке стало нарицательным и означает «предатель».

В своих записях, написанных по просьбе доктора Эдегорда в 1945 году, Гамсун писал: «Я не вижу ничего предосудительного в том, что сделал Квислинг. Конечно, ему не стоило убивать евреев, ведь они такие же люди, как и мы все. Но в тех журналах и газетах, что были у меня во время войны, об этом ничего не говорилось. Я узнал об этом много позже».

Некоторые исследователи рассматривают письмо Гамсуна Сесилии в Германию 8 февраля 1934 года как «выражение поддержки террористической деятельности режима». Вот это письмо:

«Ты сейчас живешь в великой стране и поверь, это по-настоящему великая страна. Прошу тебя, не пиши своим подругам, что кто-то кончает жизнь самоубийством в Германии, ведь они могут подумать что-нибудь плохое об этой прекрасной стране. Лучше расскажи, как Гитлер и его правительство умудряется вершить великие дела в атмосфере ненависти и вражды со стороны всего мира. Ты и я, мы все будем благодарить Германию и благословлять ее, ибо за ней будущее».

Ошибка критиков Гамсуна заключается в том, что они не верят в искренность его заблуждений. Они отметают в сторону имеющиеся многочисленные свидетельства об оказанной писателем помощи жертвам нацизма.

Сигрид Стрей, ярая антифашистка и участница норвежского Сопротивления, писала об этом в книге своих воспоминаний и утверждала, что Гамсун многим помог и что он просто не мог выносить насилие.

Туре Гамсун вспоминал, что отец был страшно расстроен, когда узнал, что Эгон Фриддель [166] покончил жизнь самоубийством, и целый день не выходил из комнаты, а потом сказал: «Зачем он это сделал: он мог бы приехать ко мне!» [167] Гамсун обращался к нацистским властям по поводу многих «неблагонадежных» и узников режима. Так, он написал письмо в канцелярию рейха в защиту друга Туре, гуманиста Макса Тау [168] .

166

Эгон Фриддель (1878 – 1938) – австрийский писатель, историк искусств, еврей. Фриддель был большим поклонником Гамсуна и даже посвятил ему свою книгу «Старинная история», которая как раз в год его смерти вышла на норвежском языке.

167

Того, что Гамсун тяжело принял смерть Фридделя, не отрицают даже самые ярые критики писателя.

168

Макс Тау (1897 – 1976) – писатель, историк литературы, по происхождению немец, в 1944 году принял норвежское подданство. В 1955 году выступил организатором Международной библиотеки мира.