Ганфайтер
Шрифт:
Решив пообедать, я зашел в отель. Людей там было много, но все же мне удалось найти свободный стол. Полистав кем-то оставленную газету, я бросил было ее на стол, когда услышал женский голос.
— Извините, можно мне взять газету? Я поднял глаза. Передо мной стояла девочка лет четырнадцати-пятнадцати с красивыми глазами и застенчивой улыбкой.
Я вскочил со стула.
— Да, мэм, конечно.
— Это папина газета. Я положила её на стол и забыла. Он очень рассердится, если останется без газеты.
— Извините, мэм, я не знал, что это ваша газета. И тут какое-то
— Этот человек пристает к вам? — обратился он к девушке.
Голос у него был хриплый и такой же агрессивный, как и его челюсть. Голос человека, который с радостью нарывается на неприятности.
— Нет, нет, что вы! — поспешно ответила девушка. — Он только отдал мне газету, которую я забыла здесь.
— Ладно, — неохотно сказал Бердетт и, еще раз окинув меня тяжелым взглядом, отошел в сторону.
Но ему удалось вывести меня из себя. Во рту пересохло, и я был готов помочь ему нарваться, если он так хотел этого.
— Вы ищете работу? — спросила девушка. — Папе нужен человек на ранчо, чтобы объезжать диких лошадей.
Я взял себя в руки.
— Да, это было бы неплохо. А где вы живете? Она сказала и тут же представилась.
— Меня зовут Лиз Хетрик. Попросите позвать, когда придете.
Когда она ушла, я не торопясь пообедал, одновременно обдумывая, что делать дальше. Похоже, Кипп сказал правду. Одним просто нравится убивать и они задирают всякого, кто попадется на пути. Другие убивают, чтобы поддержать репутацию, третьи — чтобы заработать. Мне было наплевать, что двигало Бердеттом, но почему он выбрал меня? Может, потому, что в его глазах я был просто юнцом, нацепившим револьвер? Но я уже не был мальчишкой. На Диком Западе парень в семнадцать лет считался взрослым мужчиной. Может, наняться на ранчо было неплохой идеей. По крайней мере, буду подальше от города и от неприятностей.
Решив, что так и сделаю, я расплатился, зашел в конюшню и вывел Олд Блу на улицу.
— Эй, ты! — раздался вдруг за спиной хриплый голос. — Что-то я не знаю тебя!
Нарочито медленно я повернулся к Бердетту. Внутри было странное чувство холодного спокойствия. Такого я раньше не испытывал.
— Конечно, не знаете, мистер Бердетт. Я только приехал.
— Нет, где-то я все-таки видел тебя. Взгляд уж очень знакомый.
Я молча сел в седло.
— Вряд ли, мистер Бердетт. Мне только семнадцать и последние годы я жил в горах. А взгляд, может, и знаком.
— Что это значит? И откуда ты знаешь мое имя, если раньше ты здесь не бывал?
— Имя мне сказали. И еще добавили, что вы убили человека на прошлой неделе, — я уже тихо заводился. — И не доставай меня, Бердетт. Если хочется кого-нибудь пристрелить, то поищи в другом месте.
Я дал шпоры Олд Блу и галопом вылетел из города.
Ранчо Хетриков оказалось внушительным. Едва я подъехал к ограде, за которой заходилась лаем собака, как из большого, крепко срубленного дома вышел седой мужчина.
— Мир тебе, незнакомец. Я Фрэнк Хетрик.
— А мое имя Рой Тайлер. Мне сказали спросить Лиз
Он обернулся к дому.
— Лиз! К тебе кавалер!
Покрасневшая Лиз выскочила на веранду.
— Папа! Как ты можешь так говорить! Я сказала ему, что у нас есть работа.
Хетрик внимательно посмотрел на меня.
— Ты умеешь объезжать лошадей?
— Да, сэр.
— Заходи в дом, — коротко пригласил он. Впервые за несколько лет я попал в настоящий, обставленный мебелью и с коврами на полу, дом. И книги. Сотни книг. Пока Хетрика не было в комнате, я жадно пробежал глазами по корешкам золоченых томов. О некоторых я знал по рассказам Полларда. Тацит, Платон… Вернувшийся Хетрик заметил мой интерес.
— Ты любишь читать, Тайлер? Много читаешь?
— Нет, сэр, много не удается, но у меня, был друг, который рассказывал мне об этих книгах.
Поужинав, мы сидели на веранде, и Лиз попросила меня рассказать о себе. Я, не колеблясь, рассказал, как погиб отец, о Логане, о Мэри. Но я не сказал им об убитых индейцах, мексиканцах и Макгэрри. Не то, чтобы я скрывал это, но эти люди мне нравились, и я не хотел неприятностей, которые непременно возникнут, если меня ославят как ганфайтера.
Мы договорились, что я буду работать за сорок долларов в месяц, и с утра я уже приступил к работе. У меня был помощник, мексиканец Мигуэль.
Ближе к полудню пришел Хетрик посмотреть, как я объезжаю лошадей. С полчаса он наблюдал за мной.
— Рэй! — позвал он наконец. — Мне нравится, как ты работаешь.
— Спасибо, сэр. Просто у вас прекрасные лошади. Одно удовольствие объезжать их. Порода дает себя знать.
— Да, — задумчиво глядя на меня, ответил он. — Порода дает себя знать. Слушай, Рэй, Лиз сказала мне, что у тебя неприятности с Олли Бердеттом.
— Пустяки.
— Будь осторожен, Рэй. Он убийца. Я бы даже сказал, что он одержим убийством.
— Спасибо, сэр. Я буду осторожен.
Раза два в месяц приезжал Кипп. Ему нравилось поболтать, нравился пирог, который часто пекла миссис Хетрик. Впрочем, пирог мне тоже нравился.
В тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, Кипп приехал на ранчо.
Он осмотрел мой старый «Шоук и Макланахан».
— Тебе нужно купить «кольт».
— Хорошо бы. Только где купить? Наутро мы обнаружили, что украдены девять лучших лошадей Хетрика.
Я внимательно осмотрел следы.
— Воров, минимум, двое. А может, и трое-четверо, не больше.
Мы с Хетриком живо оседлали лошадей.
— Я с вами, — сказал Кипп. — Трое лучше, чем двое. Следы похитителей я находил без труда, и мы быстро догоняли их. Хетрик и Кипп были прекрасно вооружены, а мое оружие было хоть и старенькое, но зато пристрелянное и надежное.
Воров мы догнали уже в прерии на четвертый день погони. Они сидели утром у тлеющего костра, еще дремля, и не слышали нас, пока не заржала лошадь Киппа. Мы были уже в каких-нибудь двадцати ярдах. Их было четверо. Все крепкие ребята, диковатые и на вид крутые. Один из них с длинным лицом, одетый в серые полосатые штаны, заправленные в высокие полусапожки, показался мне самым опасным.