Гангстер вольного города

Парсиев Дмитрий

— Сроки озвучите? — на всякий случай уточнил он, поднимаясь со своего места и протягивая руку.

— Чем быстрее, тем лучше, Боря. Как только я получу от вас всё то, что потребовал, выполню ваше поручение.

— Но мы так не договаривались! — тут же возмутился цыган, замерев с протянутой рукой. — Я бы даже сказал, это несправедливо!

— Я слишком хорошо знаю вашу нацию, Борис, — театрально тяжко вздохнул я. — И поверь, ко мне доверия у людей больше, чем у них к вам.

* * *

Через

полтора часа я всё-таки смог добраться до многоквартирного домишки, где меня, надеюсь, ожидала та самая неизвестная личность, которая должна была хорошо разбираться в макрах. Рассматривая разносортные вывески на доме, я несколько раз посмотрел себе за спину. Как бы невзначай.

А то мало ли, вдруг ещё какой цыган захочет получить от меня услугу…

Дверь, ведущая в подъезд, была с кодовым замком. Но, на моё счастье, приветливая бабуля — типичный «божий одуванчик», открыла дверь в попытке выйти наружу, уставилась на меня и закудахтала:

— А вы к Леночке, да?

— К какой такой Леночке? — на всякий случай спросил я. — Вы не про Прилежную ли, часом, говорите?

Бабулька в розовом платке, из-под которого торчали серебряные пряди, миловидно улыбнулась беззубым ртом и кивнула.

А, ну теперь мы хотя бы знаем, как её зовут, ибо в бумаге Монеткина значились лишь адрес и фамилия.

— Касатик, а ты не поможешь мне пакеты на второй этаж донести? А то, чай, я совсем дряхлая стала на кончине века своего, не справлюсь!

— Конечно, помогу, — приветливо заулыбался я, не сразу сообразив, что пакетов рядом с ней не было.

А затем понял, зачем она выходила.

Прямо у лесенки, ведущей к первым квартирам, стояло четыре вязаных баула. Чёрненькие, с причудливыми английскими буквами «Beelin…» — дальше было смазано, но я уловил чёткую ассоциацию с сотовым оператором.

Стоило мне приподнять эти сумки, как молодая спина этого тела покинула бренный мир. Они оказались неестественно тяжёлыми… Что она туда наложила-то?

— Бабулечка, — закряхтел я, поднимая пакеты. — Вы что там, кирпичи таскаете?

— А если и кирпичи, то что? — все также лучезарно улыбалась бабка. — Я ж старенькая, склеп себе, может, построить хочу!

Больше ничего спрашивать у неё не хотелось. Кое-как за десять минут дотащив эти чертовы мешки, я замер у квартиры номер тринадцать. Дождался, пока поднимется старушенция и занёс свою ношу в тёмный коридор.

Кроме самого коридора и запаха плесени, я так ничего и не увидел, но пакеты через порог перетащил. От всяческих приглашений испить водицы честно отказался. И, как только дверь за мной захлопнулась, прихрамывая да растирая поясницу, поплёлся к соседней по лестничной клетке квартире.

Меня интересовал номер восемнадцать.

Стучать пришлось долго. Дверь, как мне показалось, была бронированной, ибо внешняя сторона, по которой

я молотил кулаком, выглядела деревянной, но звук… звук был таким, будто я пытался прорваться через стальную стену.

Спустя три минуты я таки додумался позвонить в малозаметный звонок, и по ту сторону неприступной стены кто-то зашуршал. Следом звенькнул поворачивающийся ключ и чего-то там ещё.

Дверь с характерным для металла лязгом отворилась, и первым, что я увидел, была решетчатая дополнительная дверь. Но и это ещё не всё: прямо на моё лицо было наставлено дуло винтовки.

Козырев Василий. В это же время.

— Да ничего он не понимает! — Козырь яростно пнул «мизинцем» тумбочку и тут же заскакал на одной ноге под хохот проститутки. — Что смеёшься, дрянь?

Рыжеволосая красавица с размером груди, которым она могла сдавить его голову, как спелую дыню, моментально обозлилась и сердито отвернулась от молодого человека. Да так резко, что её формы придали ненужное ускорение.

Упала на постель и тихонько захныкала.

На Козырева это подействовало, как красная тряпка на быка. Сердито тряся яичками, длинноногий идиот шагнул к кровати и со всей дури шлёпнул рыженькую по её объёмной заднице. Стёкла в комнатушке чахлого борделя отразили звук шлепка.

— Чего ревёшь, дура-баба? — недовольно заворчал он. — Знаешь же, что я ненавижу, когда ты плачешь!

— Ты это говоришь каждой! — огрызнулась рыженькая, не отнимая лица от подушки. — И каждой из нас обещаешь, что заберёшь отсюда! Знаешь, как мне надоело ублажать стариков? А сёстрам?

Василий тяжко вздохнул.

Да… Последние пару месяцев жизнь его складывалась не лучшим образом. Троих рыженьких красавиц он только и делает, что кормит обещаниями, а сам… А сам так и не нашёл средств для выкупа.

Ещё и этот чертов Шаман со своей войной головного мозга. Оружие ему ворованное не понравилось. Наркотики он доставлять не захотел…

Одним словом — сволочь! Сволочь, которая слишком больно бьёт по лицу.

— Сашенька, — сменив гнев на милость, произнёс Василий. — Я обещаю, что скоро-скоро все решу! У меня за городом закопано оружие… да непростое!

— Какое-такое? — тут же подскочила рыженькая. — Сколько оно стоит?

На её лице заиграла алчная улыбка. Проститутка прекрасно знала, как тянуть из мужиков деньги. Даже из таких, с короткой рукой и властным сердцем.

— Много… покупателя бы найти…

Куртизанка вскочила с постели, ласково коснулась колокольчиков Козырева, отчего тот игриво залыбился, и подошла к тумбе у окна, где начала рыться в поисках заветной визитки. Спустя некоторое время, когда Козырь пристроился сзади, лениво постукивая причиндалами по булкам Саши, она вместо охов-вздохов… протянула ему визитку.