Ганс

Тилли С.

Он отводит от меня взгляд, и я понимаю, что в этот момент он переводит взгляд с руки, которую держит в плену, на мою грудь.

Его ноздри раздуваются, и я клянусь, что он стискивает челюсти.

И в ответ мои и без того тугие соски еще больше твердеют на тонкой рубашке. Ткань ощущается как сладкая пытка, и осознание того, что он смотрит, вызывает толчок по моему животу и между ног.

Я пытаюсь вспомнить, что он говорил. Я почти уверена, что Ганс задал мне вопрос.

Но все, на чем я могу сосредоточиться,

это его близость. Тепло его тела, так близкого к моему. То, как кожа на моем запястье ощущается под его хваткой.

Я вдыхаю, пытаясь очистить мысли, но это не работает. Потому что это просто заполняет мое последнее чувство им. Этот мужчина и запах сосны. Тот, который преследует меня в этом доме, когда я слишком много думаю о нем.

«Ганс», — шепчу его имя.

Он придвигается ближе, наши руки теперь зажаты между нашими телами. «Кто сделал фотографии, Кассандра?»

Кассандра.

Моё имя произнесено его голосом… Почему это так греховно?

«Кто?» — повторяет он.

«Это был фотограф», — отвечаю я как идиотка.

«Назови мне его имя». Ганс наклоняется ближе.

И я чувствую…

Мое тело выгибается само по себе навстречу ему.

Он твердый.

Для меня.

Удовлетворенная гордость переполняет меня.

Я не знаю, что происходит. Это самое большее, что Ганс мне когда-либо говорил.

Он в моем доме. Ворвался без приглашения. Кричит мое имя. Потому что он заведен. И…

Подождите.

«Ты ревнуешь?» — я не могу скрыть неуместного волнения в своем тоне.

Он опускает руку, держащую книгу.

Я не отворачиваюсь от него, но краем глаза наблюдаю, как он прячет книгу за спинку подушки моего дивана.

Затем, с пустой рукой, он тянется вверх и хватает основание моего хвоста. «Не провоцируй меня, Бабочка».

Он крепко держит меня и одним легким движением откидывает мою голову назад.

Мое тело горит до самого верха.

Он снова подается вперед, не останавливаясь, пока наши тела не оказываются вплотную друг к другу, и я не оказываюсь полностью зажатой между ним и спинкой дивана. «Скажи мне, кто их сделал и для кого ты их приготовила. Я больше не буду тебя спрашивать».

Поскольку он не держал меня за руку, я тянусь и хватаюсь за его черную футболку, чтобы удержать равновесие.

Его мускулы напрягаются под моим прикосновением, и я понимаю, насколько он крепок.

Я не отвечаю. Я не хочу не отвечать. Я просто до сих пор не могу поверить в то, что происходит.

«Ты должна сказать мне все до счета три», — требует Ганс.

Господи, черт возьми.

«Что будет на счет три?» — выдыхаю я.

Он прижимается своими бедрами к моим. «Тебе это не понравится, девочка. А теперь ответь мне».

Я ему не верю.

Я думаю, мне понравится.

Мое

дыхание становится быстрее.

Я думаю, мне это очень понравится.

«Один», — он отпускает мое запястье и кладет руку мне на бедро, другой рукой все еще сжимая мои волосы.

Его пальцы впиваются в мою мягкую плоть сквозь мешковатую рубашку.

Когда он перестал держать меня за запястье, я использую эту руку, чтобы схватить его за другой бок.

Его рубашка не мешковатая. Она практически прилипла к его подтянутому телу.

Этот парень чертовски мускулистый.

«Два». Ганс крепче сжимает мои волосы, и этого рывка оказывается достаточно. Достаточно, чтобы вырвать из моего горла всхлип.

«Кассандра», — рычит Ганс.

«Это была девушка». Я торопливо выдавливаю слова. Не потому, что не хочу наказания; я очень хочу этого, но я также хочу сказать ему. Я хочу дать ему то, что он хочет. «Фотограф был девушкой».

Я смотрю в его темные глаза, пока он принимает мой ответ.

Ганс наклоняет свое лицо к моему, пока я не чувствую его выдохи на своей коже. «Для кого они?»

«Н-никого», — пытаюсь я ему сказать, но это звучит как ложь.

"Три."

Прежде чем я успеваю осознать происходящее, его рот врезается в мой.

Его губы неумолимы.

Жёсткие.

Теплые.

Фантастика.

Ганс использует свою руку на моем хвосте, чтобы наклонить мою голову, и я позволяю ему. Я позволяю ему контролировать меня.

Его язык требует входа, и я открываюсь.

На вкус он как…

Я обхватываю губами его язык.

На вкус он как конфета. Как сахар, фрукты и воспоминания детства.

Ганс стонет и проникает языком глубже в мой рот.

Мой разум затуманен желанием, но я все еще хочу большего.

Больше контакта. Больше кожи. Больше Ганса.

Я провожу руками по его телу, по груди, по его напряженным мышцам, пока не сжимаю его плечи.

Наши зубы щелкают, когда мы оба широко открываем рты.

Я, должно быть, сплю.

Я сгибаю пальцы, впиваясь ногтями в его рубашку, подтверждая, что это правда.

Ганс врезается в меня. Его твердая длина впивается мне в живот, и я поднимаю ногу, зацепляя ступней его бедро сзади.

Я не знаю, что я пытаюсь сделать. Но что бы ни думало мое тело, он думает о том же.

Рука на моем бедре скользит к пояснице. Затем еще ниже.

Он кладет ладонь на мою задницу, но продолжает скользить ниже, пока его рука не оказывается между моих ног, обхватывая мою киску сзади.

Как раз когда я запрокидываю голову назад, чтобы сделать вдох, он поднимает меня. Одной рукой. И кладет на спинку дивана.

Мои ноги автоматически раздвигаются, и Ганс делает шаг вперед, заполняя пространство между нами.