Ганская новелла

Арма Айи Квейи

Когда Коммандо поведал о своем желании стать неуязвимым для любого оружия, Атидахо сказал:

— Ты мудро поступил, что обратился именно ко мне. Но плата будет немалой, ибо все должно быть сделано в точности так, как того требуют боги.

Оказывается, богам требовалось: десять коз и десять козлов, десять кур и десять уток, десять овец и десять баранов, десять голубей и десять попугаев и вдобавок десять бутылок красного пальмового масла.

Коммандо просто обалдел. Душевное смятение явственно отразилось на его лице, потому что колдун быстро сказал:

—

Для тебя сделаю особую скидку. Дай мне только пятьдесят ганских фунтов для покупки самого необходимого, а остальное я обеспечу сам.

Коммандо уплатил названную сумму, и Атидахо показал ему какие-то белые камешки, которые якобы собрал на берегу океана в Аккре.

— Я приготовлю их особым способом, и к концу недели они станут мягкими. В следующий раз ты съешь их, и тебя никогда уже не смогут поразить ни пуля, ни острый кинжал, — заверил Коммандо колдун.

В назначенный день Коммандо явился к Атидахо, и тот вручил ему калебасу с какой-то вонючей слизистой жидкостью, в которой плавали «камешки», очень похожие на вареную фасоль.

— Ты должен проглотить сто камешков. Это необходимо, — сказал колдун.

После первых тридцати Коммандо чуть не вырвало, однако Атидахо одним прыжком оказался возле него и отвесил ему здоровенную оплеуху. Приступ тошноты мигом прошел.

Коммандо продолжал глотать, пока на пятьдесят четвертом «камешке» его снова не затошнило. Тогда Атидахо схватил его за оба уха и резко потянул в разные стороны. И снова тошнота прекратилась. С завидным упорством Коммандо продолжал глотать, пока не достиг семидесяти семи.

— Достаточно. Семьдесят семь — хорошее число.

— Но мне показалось, что нужно сто…

— Это я специально сказал, чтобы ты повыше целился!

Затем Атидахо велел Коммандо семь раз повернуться кругом против часовой стрелки, а потом обтереться жидкостью из красного горшка, стоявшего отдельно, в углублении в полу. Потом минут пятнадцать колдун бормотал какие-то малопонятные заклинания и наконец сказал:

— Отныне и на всю жизнь ты неуязвим для пули, сабли и кинжала, для летящей стрелы или копья и для любого другого оружия!

Коммандо летел назад как на крыльях, чувствуя себя совсем иным человеком — вдвое увереннее в своих силах.

Следующую серию политических митингов Народная партия конвента устроила в Кумаси. Горя желанием проверить свою неуязвимость в деле, Коммандо первым бросился на активистов оппозиции, когда дело дошло до драки. Прежде чем он успел хоть что-нибудь сообразить, его несколько раз сильно пырнули горлышком битой бутылки и бросили, сочтя убитым.

— Я очнулся только в госпитале, где провалялся целых три месяца, — рассказывал Коммандо. — Как ни странно, эти три месяца оказались самыми приятными в моей жизни: за мной ухаживала такая стройненькая милашка, что я бы с удовольствием на ней женился. Она кормила меня с ложечки и каждый день купала… Была так добра… Жаль, что испугалась моей величины…

— Величины чего? — встрял кто-то с гнусным намеком.

Заключенные разразились смехом, улюлюканьем и разнообразными непристойностями; в шуме потонуло даже приказание

Армстронга замолчать. Наконец стало относительно тихо, и Коммандо удалось закончить свой рассказ:

— Выйдя из госпиталя, я, разумеется, сразу пошел к Атидахо требовать назад свои денежки. Но он даже говорить со мной не стал: сразу рассыпал по полу какой-то черный порошок — в одной половине хижины он, в другой я. И заявил, что если я перейду на его половину, то сразу ослепну, сойду с ума, а потом умру в страшных мучениях.

Ну тут я совсем взбеленился. Одним прыжком пересек дурацкую линию и сцапал его. Клянусь, никогда я не получал большего удовольствия! Я колошматил его до тех пор, пока проклятый колдун не грохнулся оземь, треснувшись при этом башкой об один из своих гнусных горшков. Горшок разбился, и содержимое высыпалось на пол — золотые украшения и слитки, бриллианты, фунтовые билеты, свернутые в трубку и перевязанные веревкой… Я прямо остолбенел. Сначала я смотрел на это богатство и глазам своим не верил, а потом до меня дошло, что я и сам прекрасно могу вернуть себе то, что мне должен Атидахо. Я отодвинул его с дороги, набил доверху карманы и быстренько ушел. А он так и остался там лежать да стонать. С тех пор прошло не меньше двадцати лет. Я не ослеп, не сошел с ума и не умер. Больше того, сам-то Атидахо после того случая прожил всего недели три. Говорили, что у него было сломано несколько ребер и отбиты все печенки.

Коммандо минутку помолчал и глубоко вздохнул, словно пытаясь подавить новую вспышку гнева. Потом подошел и остановился возле Тотоблито. Тотоблито вовсе не был коротышкой да и худобой не отличался, однако рядом с Коммандо он выглядел как странный бородатый мальчишка.

— А теперь дозвольте мне разка два дать по шее этому вонючему колдуну — за то, что такой же, как он, сделал со мной.

— Коммандо, — вмешался Армстронг, — ты же сам сказал, что тот колдун умер. Наказывать другого человека за пакости, совершенные покойным, несправедливо!

— Я не только о себе думаю! Колдун — он и есть колдун! И этот, небось, не одного человека вокруг пальца обвел и не поморщился. Вот я и хочу его за это наказать.

— Твои аргументы несостоятельны, и суд не может удовлетворить твою просьбу, — твердо ответил Армстронг.

— Ну ладно! Но спросите его, не отсохнет ли моя правая рука, не сойду ли я с ума и не умру ли — я ведь побил его.

Тотоблито дрожащим голосом заверил, что не причинит Коммандо никакого зла.

— А ну получай щелбана, чтобы впредь не высовывался и ждал, пока спросят! — заорал Коммандо.

— Тем не менее ты слышал его ответ, — снова вмешался Армстронг. — Он сказал, что ничего плохого не сделает.

— Еще бы! Если бы он ответил иначе, я бы ему еще не так врезал! — заявил Коммандо, сопровождая свои слова двумя звучными оплеухами.

Вот так Коммандо удалось-таки удовлетворить свое оскорбленное чувство справедливости. Сокамерники прекрасно понимали, что он нарушил тюремные правила, однако, опасаясь невероятной физической силы Коммандо, постарались найти для него смягчающие вину обстоятельства.