Гарем-академия 6. Мать народа

Мадоши Варвара

— А вам еще не сообщили? — спросила встрепанная, коротко стриженная женщина с мешками под глазами, оказавшаяся ближе всех к Даари. — Нашли все-таки черный ход в программном коде. Вроде он контролирует запуск ускорения космического аппарата. Шеф всех на ковер собрал, решают, как дистанционно поменять плетенку. Мы тут тоже… — она смутилась. — Прошу простить, сиятельная госпожа, я мало что знаю.

Ясно, ищут виноватого и пытаются предугадать действия начальства. Даари пожалела: контролер наверняка позвал и тех, кого она хотела услышать.

—

И что, спутник теперь на орбиту не выйдет?

Женщина беспомощно взглянула на своего соседа, тот пожал плечами. Раздалось несколько противоречивых реплик: кто-то говорил, что пиши пропало, кто-то — что ничего страшного, раз вовремя нашли, то теперь уж точно исправят.

— Начальница отдела качества тоже на ковре у контролера? — спросила Даари, прервав спор, готовый запуститься, судя по всему, уже круг на десятый.

— Госпожа Раталан? Да, конечно. Получается, ее тестировщики пропустили.

Даари закусила губу.

Даари назначила Анни Раталан чуть ли не в первые недели после того, как приняла космодром, повысив из рядовых сотрудниц. Была уверена, что просто затыкает дырку, пока ищет более опытного руководителя, потому что предыдущего коррупционера нельзя было не уволить — по совокупности заслуг. Однако барышня Раталан, несмотря на молодость, нормально справлялась. Звезд с неба не хватала, но серьезных ошибок не допускала и училась быстро. Как раз из этих трудоголиков, что днюют и ночуют на работе, чтобы разобраться. Только Сантир при своей аномально работоспособности еще и гений, а Анни просто рабочая лошадка.

Ну, видимо, вот она, первая ошибка. Или это программисты напортачили? Жаль будет увольнять Раталан или понижать ее в должности: помимо всего прочего, она лично преданна Даари, поскольку именно та позволила ей скакнуть сразу через несколько ступенек карьерной лестницы.

(Даари хмыкнула этой своей мысли. Вот еще один пример того, как меняются приоритеты с приходом власти! Будь она простым обывателем, ее возмутила бы сама мысль о том, что можно оставить на важной должности некомпетентного, но лично преданного начальству сотрудника. «До чего довели страну, олигархи проклятые!» — подумала бы она… и, по всей видимости, была бы права).

— У вас косметика с собой есть? — спросила Даари у своей собеседницы и тут же поняла, что зря.

Но та неожиданно кивнула, достала сумочку и протянула Даари небольшой кожаный несессер. Раскрыв его, Даари увидела там и тушь, и помаду, и тени, и тональный крем, и даже пудру. Цвета не вполне подходили — женщина могла похвастаться куда более смуглой, чем у Даари, кожей — но все хорошего качества. Только тут Даари обратила внимание, что лохматая прическа женщины еще с утра, вероятно, была довольно модной стрижкой, уложенной с помощью какого-то алхимического зелья — и именно поэтому так растрепалась — а за ушами видны следы того же тональника.

— Спасибо! — сказала Даари. — Вам все вернут.

— Честь для меня, сиятельная госпожа, — сказала

женщина нервным тоном.

В пустом туалете Даари оценила перед зеркалом ущерб, одновременно решая, как его исправить. С глазами решила не делать ничего: сама Даари ни в жизнь бы не взялась наносить профессиональную косметику на сморщенную, обожженную кислотой кожу. Ее гримеры как-то умудрились сделать так, чтобы краска не западала в складки и не подчеркивала неровности; у самой Даари так не получилось бы ни за что. Да и цвета не такие уж яркие — макияж был в классическом стиле, то есть основной акцент делался на щеки и губы. Плюс слишком белая пудра… Чересчур формально и официозно, когда говоришь о трагедии.

«Смою, — решила Даари с отчаянной смелостью полководца, бросающего в бой последние резервы. — Красилась же я раньше сама».

Она смочила край бумажного бумажного полотенца и начала уничтожать кукольные краски на щеках, губах и висках. Одновременно снова активировала серьгу и спросила:

— Раири, как там Флюоритовый дворец? Девочки?

— Все благополучно, на них никто не нападал. Все дети здоровы, — это значило, не только три маленькие принцессы, но и мальчишки Гешвири, и сын няньки Санары. — Соединить с госпожой Гешвири?

Даари подумала секунду.

— Нет, пожалуй. Она тебе звонила?

— Да, просила передать вот то, что я сказала.

Даари глубоко вздохнула.

Отмытое лицо, которое на нее смотрело в зеркало, казалось пепельно-серым, губы — неожиданно тонкими и неожиданно стиснутыми в нитку. Она не узнавала сама себя.

— Тогда не надо их беспокоить. Лучше дай мне Сейча. С ним ведь все нормально?

— Насколько я знаю, да. Если он работал в вашем кабинете — то здание даже близко не задело. А вот если поперся на смотровую площадку, то не поручусь.

Взволнованный голос зазвучал в ухе, когда Даари наносила контур на губы. Сейч тут же начал оправдываться, почему не связался с ней раньше: мол, пытался, но не знал точно, где она, позвонил в ЦУП, услышал от ребят оттуда, что она цела, но на совещании с Алатом, и тогда он…

Даари быстро это оборвала.

— Вы взволнованы, Туар, я вас понимаю. Но давайте к делу. Соберите мне удаленное совещание всех глав отделов.

— Там контролер смены в ЦУП уже собрал совещаний, у него главы отдела контроля качества, артефакторики, программного обеспечения…

— Да, от тех давайте заместителей. Если не можете их найти — любого, кто владеет обстановкой. Пусть доложат, как и что у них на хозяйстве. Сроку вам десять минут.

— Госпожа, я приложу все усилия, но это может быть…

— Сколько успеете. Первым пусть доложит мой зам по хозяйственной части, его отчет самый важный.

— Слушаюсь!

— Как административное здание, цело? — спросила Даари. — И вообще, насколько вы можете видеть, может, что-то в глаза бросилось?

— Большинство построек цело, госпожа, но ракетные шахты…