Гарем до и после Хюррем
Шрифт:
Эротизм суфиев
Гарем, танец и цикл новелл «Тысячи и одной ночи» служат составляющими восточного эротизма. Сложно представить себе, чтобы народ, столь расположенный к чувственности, как арабы, долгое время живший на территории Османской империи, не углубился бы в область сексуальной магии. Даже в наши дни эти практики продолжают выполняться в Магрибе и на Ближнем Востоке. Писатель Пол Боулз рассказывает, что его жена имела лесбийскую связь с одной марокканской колдуньей, которая управляла ею посредством одного растения, чьи корни заворачивала в шелковую тряпочку вместе с менструальной
В глубины османской эротики пытался проникнуть французский писатель Пьер Лоти. Он родился в гугенотской семье, и настоящее имя его было Жюльен Виод. Еще юношей он мечтал посмотреть мир и поступил служить на флот. Служба заносила его в диковинные страны и самые дальние уголки мира. Где бы он ни был, его влекла романтика любовных приключений с экзотическими женщинами, о чем он писал потом свои книги. Они заставляли читателя тосковать по неизведанному, повествовали о грусти, разочаровании, роковом одиночестве и близкой смерти.
Но ни один уголок земли так его не очаровал, как Стамбул. Это была любовь с первого взгляда. Именно здесь он нашел то, что искал всюду, здесь его ждала любовь на всю жизнь, из которой родились две жемчужины востоковедческой литературы — «Азияде» (1877) и «Разочарование» (1906). Жизнь Лоти сложилась по им самим же написанному: «Из-за массивной железной решетки на меня смотрели большие глаза. Над ними — густые брови, и они соединялись… Белая вуаль плотно окутывала голову, открывая только эти брови и эти большие глаза. Они были зеленые, как зеленое море, воспетое поэтами Востока». Это и была Азияде, околдовавшая Лоти своей загадочной и недоступной красотой. Она была черкешенка из гарема одного бея. Презрев все опасности, слуга писателя Самуил устроил хозяину ночное свидание с ней.
Из книги-исповеди Пьера Лоти «Азияде»
Рандеву состоялось в лодке: ладья Азияде была вся выстлана коврами, подушками и турецкими покрывалами с утонченностью и беззаботностью, какую можно встретить только на Востоке, так что это была скорее постель, а не лодка… А вокруг нашего ложа, медленно плывшего в море, притаились разные опасности: было похоже, что два существа сошлись вкусить отравленное удовольствие невозможного. Когда мы достаточно от всех удалились, она протянула ко мне руки. Я подсел к ней, от близости ее я весь задрожал. Первое же прикосновение наполнило меня смертельным томлением: ее чадра источала все ароматы Востока, а тело было упругим и прохладным.
В основе арабской сексуальной магии лежит концепция о сексуальном соитии как средстве задействовать бараку, или духовную силу. Те, кто желает заниматься такого рода практиками, должны пройти ряд испытаний.
Например, от них потребуется сопротивляемость гипнозу, чтобы предотвратить пассивность и обездвиживающую очарованность в тот момент, когда они входят в контакт с женщиной.
Эти братства имели в своем распоряжении особо тренированных женщин для отправления сексуальных ритуалов.
Танец живота для «молодых волков»
Любимое развлечение восточного общества — это раке,
Во времена империи все профессиональные танцовщики были объединены в труппы. Существуют два вида танцовщиков — те, что выступают только перед женщинами, ченги, и танцоры перед мужчинами — кочек.
Они никогда не выступают вместе. Во главе двенадцати танцовщиц ченги стоит начальница, а четыре музыканта составляют оркестр саз. Начальница — это всегда старая танцовщица и лесбиянка, которая провела в этих ансамблях всю жизнь. Ее дом — это своего рода училище, где она учит юных девушек музыке, танцу и правилам жизни в ансамбле. Ее называют абла. Когда прохожие слышали доносившуюся из окон томную музыку, то знали, что это репетируют грациозные ченги.
«Молодые волки» и старые проказники с набитыми деньгами карманами крутились вокруг, надеясь на приятные минуты с танцовщицами, но — увы! — ченги не могли иметь связей с мужчинами.
Их считали лесбиянками и часто приглашали на свадьбы. Начальница следила за выполнением обязательств по договору. Труппе предоставлялось жилье и питание на все время празднества.
Прохождение по улице группы танцовщиц ченги было событием. Лицо, закрытое легким покрывалом, изящное тело в ярких одеждах, призывная улыбка, при этом они бросали томные взгляды, произносили непристойности, сладострастно покачивали бедрами и так шествовали до места, куда были приглашены.
Когда их приглашали во дворец, им предоставляли покои, но женщинам гарема было запрещено туда заходить. Однако любопытство брало верх, и они всеми правдами и неправдами пытались поглядеть на них и даже силой пробраться в запретные комнаты.
К началу представления напряжение возрастало. Ченги вылетали в сверкающих костюмах, играли длинными черными волосами, приоткрывали грудь в глубоком разрезе, стянутую бархатным, шитым золотом жилетом, под которым виднелась белая кожа. Кончиками пальцев они били в маленькие бубны в ритм волнообразному движению тел под музыку. Мягко изгибались, потряхивали плечами и бедрами, их груди содрогались — все их движения были проникнуты бесконечным эротизмом.
Порой некоторые танцовщицы переодевались в мужские одежды, а остальные кружились вокруг, изображая сцену любви. Это и было гвоздем представления. Тогда зрительницы недвусмысленными знаками демонстрировали интерес к какой-нибудь танцовщице.
Танцовщиц ченги очень любили богатые дамы и пожилые вдовы, наследницы значительных состояний. Во время танца они пытались обратить на себя внимание танцовщиц, делали заманчивые предложения и втайне посылали записки. Они клали им между грудей золотые монеты, нашептывая свои посулы.
По окончании танца среди женщин начиналось настоящее соревнование, чтобы по самой высокой цене заполучить ченги, которая разделит с ними убранное шелковыми простынями ложе. Самыми известными и хорошенькими восторгались как кинозвездами, им посвящали песни, их повсюду приглашали. Многие богатые лесбиянки выбирали девушек из гарема собственных мужей. Иногда танцовщицы прямо выражали свои наклонности, повязывая на шею белую косынку с вышитым любовным посланием.
Их начальницу, абла, можно было распознать по обуви, вееру и белой шейной повязке.