Гарем и легкость. Книга от депрессии
Шрифт:
— Ой, да неудобно как-то, — мгновенно зарделась и смутилась орчанка, стреляя уже в Бронкса такими многообещающими взглядами, что мужское естество напомнило о себе в очередной раз.
— Право, никакой неловкости в том нет и оно не стоит вашего беспокойства, — решительно ответствовал бывший полусотник, тут же подзывая к себе подавальщика и делая соседке точно такой же заказ, как и самому себе.
Затем, перебрасываясь словами из-за соседних столов, продолжая дружелюбную беседу, гном уже через полчаса почувствовал
К сожалению, всё испортил долбаный муж. Супруг девушки вынырнул откуда-то из толпы и почти бегом увел её за собой, здорово поторапливаясь.
Она лишь незаметно поцеловала воздух перед собой, обернувшись украдкой в сторону Бронкса и махнув ему рукой на прощанье.
Несмотря на не сладившийся конкретный случай, настроением гном преисполнился преотменнейшим и даже заметил вслух сам себе, не впервые за последний день:
— Удачно попал, удачно… Хорош город… Здесь подобно козлу в огороде развернуться можно. Во всех смыслах…
___
Дальнейший запланированный с вечера поход в банк однозначно требовал замены одежды.
Если на его казначейских билетах не было написано, чьи они и каким образом к нему попали, то военного образца куртка и штаны однозначно заявляли всем осведомлённым о его ратном прошлом.
Не то чтоб он собирался что-то тщательно скрывать; но обстоятельства его ухода из армии диктовали необходимость звонить о некоторых событиях пореже и потише.
Переодеванием бывший полусотник собирался тщательно скрыть любые следы войска в своей биографии.
Кроме того, в свете некоторых интересных планов на финансовом поприще, он вообще планировал поелику возможно ограничить слухи о себе в общине как местных гномов, так и тех, кто вращался с ними рядом.
Зайдя в лавку готового платья, на остатки денег он подобрал самые простые портки и рубаху, пообещав самому себе при первой же оказии обзавестись подобающими рангу туфлями. Новые штаны его были длинными и на один раз скрыть армейские ботинки годились.
___
Здание банка находилось неподалеку, тоже на одной из центральных улиц.
Войдя внутрь, чуть осмотревшись в просторном холле, Бронкс уверенно направился к ближайшему столу, над которым было написано: «Вам сюда».
Сидевший за столом клерк, выяснив цель его визита, лично сопроводил посетителя в одну из комнат, находившихся в служебном коридоре:
— Здесь вам помогут, — резюмировал клерк, пропуская соплеменника в помещение, где сидела женщина-гнома.
Увидев
Была и ещё одна немаловажная деталь.
Несмотря на внешнюю безобидность и абсолютно детский внешний вид пигалицы, Бронкс нисколько не обманулся её сущностью.
Изображая здесь обывателя только внешне, за спиной он всё же имел несколько лет службы в армии и отлично знал, что означает подобный пронизывающий бестрепетный голубой взгляд. Пусть даже и на детском, невинном (если не знать подноготной) личике.
Хотя саму эту банковскую служащую он видел и впервые, с самим взглядом в иных местах уже встречался. Именно так в армии смотрят на простых армейских сотрудники службы безопасности: вроде внешне радушно тебе улыбаясь ртом, глазами на самом деле примеряют поверх тебя совсем иные намерения.
Пигалица, подняв глаза на Бронкса, весело защебетала на родном языке.
— Не понимаю, — весело ответствовал он на Всеобщем, решив соблюдать инкогнито.
Банковские билеты, если что, отслеживаемых следов не имеют. Да и владеет он ими законно. А вот недавний род занятий лучше держать при себе. Для чего лучше сказаться местным уроженцем, гномом лишь по крови. Поди проверь…
— Меня зовут Арман, — мгновенно перешла на Всеобщий пигалица, стрельнув холодными глазами-прицелами и изображая ртом улыбку. — Я думала, вы говорите на родном языке. «Арман» значит «мечта» на Всеобщем, — зачем-то добавила она, не отводя глаз от переносицы бывшего полусотника.
— Ну привет, Мечта, — отзывчиво кивнул Бронкс. И зачем-то добавил, — педофила. Мне б билеты на монету обменять…
Затем он извлёк из котомки заранее заготовленную плотную стопку банкнот, перевязанную бечевой крест-накрест.
Глава 9
Увидев столь солидную сумму, небрежно носимую в обычной котомке, гнома утратила с лица своё приветливо-бесстрастное выражение и на некоторое время задержала рот в открытом состоянии:
— И вы это всё хотите обменять на монету? — чуть заторможено переуточнила она, не сводя изумлённых глаз с денежной пачки.
— Нет, б…, я сюда журавликов из них сделать пришёл! Да в окно по одному затем выпустить! — не сдержался, ругнувшись себе под нос, Бронкс.
Билеты Всеобщего Банка, кстати, размерами были солидны и для небольших бумажных журавликов в самом деле годились.
— Шучу! — поспешно добавил он, видя нешуточную игру мысли на лице соплеменницы. — И наберут же всяких… — снова пробормотал он себе под нос, не завершая, впрочем, обидной фразы.