Гарем и легкость. Книга от депрессии
Шрифт:
Ещё через некоторое время субтильная и худая гнома (миловидная достаточно девчушка, трудившаяся в Банке рядом) устроила в той самой лавке такую бучу, которая не всегда иной правоверной жене удаётся, заставшей мужа на горячем с более молодой соседкой (или с собственной младшей сестрой, что случалось даже чаще).
Спустя несколько минут, покрасневшая и трясущаяся от гнева гномья девица по имени Арман молнией вылетела из обиталища соплеменника-ювелира, оглушительно хлопнув при этом тяжеленной железной дверью.
Дверь, правда, была не железной, а стальной; но знать об этом соседи
Сама лавка, кстати, хоть открыта была и недавно, но в витрине своей сверкала серебряной скульптурной полностью голой фемины. Ради лицезрения коей немало орков побогаче, гуляя с жёнами и спутницами, специально делали через ту улицу крюк: оговорившись интересом к иноземной концепции скульптуры, проходя мимо, можно было вполне законно потаращиться на приятную голую бабу усреднённого орко-эльфийского народа, изготовленную в половину своего предполагаемого настоящего роста.
Кстати такой вот «случайный» моцион сразу определял: сладится у тебя с твоей спутницей сегодня что-либо в интересном смысле или нет?
Если орчанка, бросив взгляд на витрину, начинала истово осенять себя знамениями и бормотать на все лады «УЯТ! МАЛ!», стало быть, была она из семейства богобоязненного и ничего особенного до женитьбы её спутнику не светило. В строгом соответствии с одной древней поговоркой, гласившей: «Вначале женитьба, остальное — потом».
Если же фемина глядела на ту статую оценивающе, да ещё пускалась во встречные дискуссии с сопровождающим мужчиной о художественном стиле иноземцев и художественной изощрённости мастера («Глянь, какая проработка деталей!»), нужно было не теряться и изобретать лихорадочно правильные подходы к запретным плодам сегодня после заката.
Немало таких орков с орчанками, кстати, заходили и внутрь лавки: чтобы что-то такое прикупить подруге, дабы произвести ещё большее впечатление поверх сверкнувшей ненароком собственной художественной изысканности.
Сам же мастер гном последующие два часа удивлял их тем, что, будучи абсолютно трезв, уселся средь бела дня на лавочку возле стены, снаружи. Далее, раскачиваясь вперед-назад, он все пару часов бормотал одну-единственную фразу, расфокусировано глядя сквозь основавших мимо прохожих.
Бормотал он, впрочем, крайне негромко; оттого содержание той фразы ни до кого не долетело.
___
Ущерб материальный пополнился ущербом душевным. Слегка поостыв, Бронкс признался сам себе: обижать на ровном месте Арман было не самой умной его идеей.
К сожалению, момент её появления совпал с не самым лучшим его расположением духа. А когда добрый гном-мужчина не в духе — под руку ему лучше не попадаться.
Ну что поделать, если сама Арман была девицей до непристойности субтильной и напрочь лишённой любых выдающихся качеств (не душевных), которым так благоволило всё естество Бронкса. А если сравнить гному хоть и с той же Алиёй или Нургуль, то неприспособленность излишне изящной дочери собственного народа ни к чему, кроме дружеской беседы, была и вовсе очевидной.
Ему, не ей… Она же, как назло, метила не в друзья, а значительно далее.
Видимо, всё накопленное
Для этого прежде всего надлежало сыскать мага, да уровнем не ниже седьмого.
Успокоившись и подумав хорошенько, он и сам превосходно сообразил, куда должен дуть ветер, чтоб возместить случившееся. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтоб связать возможности исчезновение крайне дешёвого амулета — и наличия на нём специальной магической маркировки, которую сам Бронкс даже воспроизвести не сразу смог.
_________
Нужный специалист отыскался хоть не сразу, но и без особых трудностей.
Что не говори, но если ты — самый лучший ювелир в миллионном городе, да ещё и определённую постоянную клиентуру имеешь, то нужную дорогу тебе всякий укажет. Даже если сам городской маг жилища своего особо не афиширует.
На самом деле, Бронкс давно решился на одну хитрость. Поскольку статуя в его окне была в городе достопримечательностью уже широко известной, а ювелирная деятельность в ханстве не лицензировалась, то подобие гильдейского лицензионного знака он себе сделал сам.
Шлёпнув наскоро уменьшенную копию собственной же статуи из золота (точь-в-точь как в окне, но с ладонь высотой), Бронкс нацепил её на короткую и толстую цепочку и, перемещаясь по городу, крутил вокруг ладоней навроде чёток.
Кстати, с чётками, имевшими бусин по числу молитв в местной Книге, ходили очень многие знатные орки. Их бусины, как правило, были изготовлены из натуральных камней, хотя и не драгоценных. Гном же в качестве молебенного подспорья использовал собственноручно изготовленную золотую голую бабу (а что, религия у каждого своя).
Его везде узнавали и дорогу обычно всегда подсказывали.
___
Городской маг оказался почти чистокровным хуманом. Какая-то примесь других кровей в нём тоже проскальзывала, но Бронкс её точно классифицировать не смог.
— Приветствую уважаемого мастера, — входя на порог сквозь распахнутую дверь, гном вежливо поклонился и мгновенно разулся, увидев, что внутри ходят босиком. — Пришёл просить помощи.
— Да, конечно! — хуман, похоже, не был избалован вежливостью в этих местах, поскольку поклонился в ответ столь же низко и радушием своим заставил Бронкса ощущать себя мало не хозяином этого места.
«Как бы начинающим неумехой не оказался», — мелькнуло на заднем плане гномье опасение.
Умудренный мастер седьмого ранга и выше, да подобным образом, в понимании бывшего полусотника перед случайными посетителями лебезить не стал бы.
— Мастер, извините за хамство, — терять в который раз было особо нечего, оттого Бронкс решил позволить себе полную откровенность. — Дело у меня не то чтобы сложное, но и не самое простое. Оттого, квалификация магика будет иметь большое, если не решающее для успеха, значение. Могу спросить, какого вы ранга? В какой классификации? И на сертификат, ваш ранг подтверждающий, глянуть?