Гарем моего мужа
Шрифт:
Насира выгибает спину. Толкается грудью в ладони. Напрашивается на дальнейшие ласки. Тимур подается навстречу и лижет темные соски.
Девушка запрокидывает голову. Гареев целует длинную шею. Руками приподнимает ягодицы и твердью входит в лоно.
— Трахни меня, Насира, — приказывает и падает на спину. Девушка начинает свой танец. Грациозно двигается сверху.
Его руки ласкают тело. Касаются всех изгибов.
Зачарованно за ними наблюдаю, не могу оторвать глаз.
Непроизвольно тянусь к телефону
Инстинктивно хочу уйти, свешиваю ноги с кровати.
— Куда? — рявкает Тимур, — я тебя еще не отпускал.
Вздрагиваю и отползаю на другой конец постели.
Смотрю на спину Насиры. Она также прекрасна.
Гареев садится на кровати. Грудью вжимается в грудь. Руками ласкает спину, спускается к ягодицам. Приподнимает их над собой и начинает вбиваться снизу.
Смотрит на меня через плечо Насиры. Затуманенными колодцами прямо в сердце. Видимо, я должна что-то в них прочитать, но сейчас вижу только пустоту.
Насира стонет и обмякает в больших руках. Падает головой на плечо. Тимур догоняет вскоре, и я встаю с кровати.
Прохожу неспешно в ванную и встаю перед унитазом. Отторгаю съеденный ужин до последней крошки. Чувствую, что волосы убирает вверх рука.
— Не трогай, — рявкаю холодно, — продолжайте без меня.
Чувствую, что стоит рядом и смотрит сверху. Молчит. Правильно. Слова лишние. Вздыхает и уходит.
Жду немного, нажимаю на кнопку слива. Чищу зубы и принимаю душ. Возвращаюсь в спальню. Никого уже нет.
Беру свою подушку. Иду на диван и укрываюсь пледом.
Токсикоз выматывает. Нет сил даже на слезы. Охватывает ледяное безразличие.
Тимур пробил дно. Насира — мусульманка, она не может считаться невольницей. Почему он на ней не женился. Прекрасно смотрятся вместе.
Просыпаюсь в солнечных лучах. Потягиваюсь на диване. Вспоминаю вчерашний вечер и выбрасываю из головы. Кладу руки на живот и пытаюсь почувствовать жизнь. Важен только мой ребенок. Нам больше никто не нужен. Сейчас я нас покормлю и придумаем, что делать дальше.
Из комнаты выходить нельзя. Мне не оставили вариантов. Все-равно придется пересекаться с Насирой. Надо просто пережить этот первый момент. Нажимаю на кнопку вызова.
Входит и гордо вскидывает подбородок. Спокойно прошу завтрак, а потом сменить постель.
Появляется вскоре с подносом. Наблюдаю за грациозными движениями. Вообще не выказывает никакого смущения. Мне бы такое самообладание. Не могу унять любопытства и задаю вопрос:
— Почему он на тебе не женился?
Насира прикусывает губы, но быстро берет себя в руки. Расправляет плечи и отвечает:
— Я абхазка. Верю в единого бога Анцэа. У нас еще добиблейская монотеистическая религия. Мы не относимся к людям писания. Мусульмане могут жениться только на иудейках и христианках, а я к ним не отношусь.
Тяжело вздыхаю.
Девушка вскоре уходит, в комнату заходит Гареев. Отвожу от него глаза, не хочу на него смотреть. Встает за спиной и обнимает.
— Не трогай, — хриплю не оборачиваясь. Делает шаг назад.
— Я не знал, что тебе будет так плохо, — глухо говорит мне в спину, — я хотел, чтобы ты страдала, но это был перебор.
Сегодня солнце упадет на землю. Неужели Гареев извиняется? Не могу поверить в услышанное. Просто разрыв шаблонов.
— Мне жаль, что ты не можешь жениться на любимой женщине, — с сарказмом отвечаю я.
— О чем ты говоришь, Заира? — физически ощущаю, что хочет ко мне прижаться, но не решается.
— Насира — не человек писания. Ты не можешь на ней жениться, — указываю на известный факт.
— Я никогда ни на ком не хотел жениться кроме тебя, — в волосы мне выдыхает Тимур.
— А Аида? — чувствую, как вокруг меня начинает кружиться мир.
— Аиду выбрал отец, — проводит пальцами по моим рукам и добавляет — хотя я тогда не был против.
— Не трогай меня, Тимур. Уйди сейчас, пожалуйста, — прошу ослабевшим голосом. — Мне можно выйти на улицу?
— Да, — отвечает коротко, — завтра тебя отвезут в офис, подпишешь документы на увольнение.
— Я никак не смогу остаться? — делаю обреченную попытку.
— Нет, это не обсуждается, — припечатывает и покидает комнату.
Сижу и не могу опомниться. Что это было? Гареев таким витиеватым способом признался мне в любви? Вот только сегодня в это верится с трудом. Не после вчерашнего треша. Но в груди все-равно порхают предательские бабочки. Нужно переловить их всех сачком.
Глава 9.3. Крах
Заира
После завтрака иду в гардеробную и извлекаю из ботфортов препараты для беременных. Возвращаюсь на кухню, запиваю все таблетки водой. Размышляю, не пора ли рассказать Тимуру правду, но от мысли откровенно ломает. Это должна быть приятная новость, а текущая атмосфера объективно не располагает к нежностям.
Возвращаюсь после прогулки и вижу на кровати бархатный футляр. Колье с бриллиантами очень красивое, но сейчас откровенно бесит. За мой вчерашний трешевый вечер другие жены получат подарки.
На прогулке я никого не встретила, и это радует. Не хочу никого видеть вообще. Из двух зол — встреча с домочадцами или Насирой — предпочитаю второе. Удивительно, но она после встречи на завтраке меня почти не напрягает. Может, я даже была бы не прочь сойтись с ней ближе, но у самой девушки выстроен явный психологический блок на наше общение.