Гарем моего мужа
Шрифт:
Срываюсь и еду на дальний склад, где держат мерзавца.
Мой враг сидит на цепи и играет желваками. Беру стул и сажусь напротив. Ребята уже успели его изукрасить. Лицо все заплыло, уже никакой не красавчик.
— Скажи мне, Олег, стоила ли твоя месть твоих сегодняшних мучений? — задумчиво спрашиваю бывшего джиарщика.
— Вполне, — сплевывает кровью Максимов, — мне доставило истинное удовольствие играть против тебя с помощью твоих же обиженных баб. Кто еще так подробно поведает о слабых местах мужчины, если не отвергнутые
Максимов начинает истерично смеяться. Отвратительное зрелище.
— Отрежьте мизинцы этому неверному, чтобы в следующий раз сто раз подумал, прежде чем лапать чужих жен, — приказываю я ребятам.
Покидаю склад и еду в свой новый дом.
Хожу по комнатам и представляю сцены нашей счастливой жизни. Той, что утратил только по собственной глупости.
Тщательно вспоминаю все случаи, когда я был жесток и несправедлив с Заирой. Собираю их как золотоискатель слитки на приисках и каждый складываю в надежный сундук памяти. Сейчас каждый факт для меня на вес золота, потому что в каждом я буду теперь горячо раскаиваться. Отмолю у Аллаха каждую слезинку моей девочки, он простит мои грехи и вернет мне кошку.
В новый дом нанимаю работать одних мужчин. Облачаю их всех в черную форму в знак моей бесконечной скорби об утраченном счастье.
Первым делом оборудую себе домашнюю мечеть. Каждый день совершаю пятикратный намаз. Энергично бесконечно каюсь в своих грехах. Это странно, но мне реально становится легче.
На работе тоже делаю перестановки. Место дивана в кабинете занимает коврик для намаза. Откладываю все дела на время молитвы. Чувствую, как очищается душа, и как я приближаюсь к прощению.
Через неделю начала праведной жизни принимаю звонок с какого-то зарубежного номера.
— Тимур, привет! — слышу напряженный голос Малики.
— Привет, детка! Ты где? Не хочешь вернуться домой? — доброжелательно спрашиваю я.
— Нет, Тимур, я хочу, чтобы ты дал мне развод.
— Какой развод, Малика, не сходи с ума. У нас скоро ребенок родится. Моя дочь должна жить со мной.
— Мы в Швеции, Тимур. Ты не сможешь нас здесь достать. Дай мне развод, я верну тебе деньги, которые ты перевел мне в махр. Ты прекрасно знаешь, что я не нужна тебе. А о моем ребенке никто не позаботится лучше меня.
Чувствую, как по моей крови начинает разгоняться ярость. Делаю несколько глубоких вздохов и вспоминаю, что я теперь правоверный мусульманин. Даю себе время остыть, прежде чем отвечаю.
— Не надо возвращать махр. Моя дочь не будет жить в нищете. Скинь мне свой новый счет, я буду переводить деньги на содержание.
— Спасибо, Тимур. Дай мне развод.
Делаю еще один глубокий вдох и закрываю глаза.
— Я отпускаю тебя. Талак, талак, талак.
Жму на отбой. Закрываю еще одну главу в своей жизни.
Глава 12. Дом
Заира
С
Чтобы отвлечься от неприятного чувства, перебираю детское приданное и с удовлетворением выдыхаю. Все самое необходимое на первое время у нас будет.
Сегодня надо бы заняться поиском квартиры. Долго оттягивала этот момент, но дальше нельзя. В центре удобно жить работающему человеку, но с рождением ребенка у меня останется работа только в онлайне. Так что пора прощаться с любимой имперской частью города и перебираться в районы муравейников.
— Все у нас будет хорошо, Тимурчик, — обещаю я своему малышу и ласково тру пальцем упирающуюся в живот маленькую пяточку.
Звонит мобильный. Смотрю на экран. Яха — мама Малики. С ней всегда приятно пообщаться. Улыбаюсь и принимаю вызов.
— Добрый день, Яха Айдаровна! — бодро приветствую в трубку.
— Дочка, сядь! — требует Яха.
Меня охватывает паника. Делаю все наоборот. Выхожу в общий коридор и начинаю мерять его шагами.
— Что случилось? — спрашиваю с замиранием сердца.
— Ты только не волнуйся, девочка. Тимур умер, дочка.
— Как умер? — шепчу я, — это невозможно.
— Попал под машину. Похороны послезавтра.
Весь мир плывет перед моими глазами. Рукой опираюсь о стену и плавно вдоль нее сползаю. Сквозь гул в ушах слышу, как Яха что-то кричит в трубку. Но слов уже не разбираю — погружаюсь в спасительную темноту.
Выныриваю из забытья от резкого запаха нашатыря. Надо мной столпились все жители коммуналки. Смотрят обеспокоенными глазами. Николай активно размахивает надо мной газеткой, как опахалом.
— Дорогая, тебе нужно прилечь. Я сегодня за тобой поухаживаю, — с участием обещает Анна Ивановна.
Память возвращает меня к звонку мамы Малики, и мне хочется обратно в бессознательное состояние.
— Я не могу, Анна Ивановна, — говорю ослабшим голосом, — у меня муж умер, нужно лететь на похороны.
Чувствую поддержку всех членов нашей коммунальной семьи. Меня поднимают, кормят, находят черный наряд, собирают сумку с самым необходимым, бронируют мне билет и отвозят в аэропорт.
Весь полет тупо пялюсь в спинку переднего сиденья и почти ничего не чувствую. Вхожу в состояние анабиоза и режим сохранения энергии. Руку держу на животе и стараюсь поддержать малыша.
В аэропорту меня встречают Яха с Анзором.
— Поживешь пока у меня, — решительно заявляет женщина, — думаю, нам нужно дать отставку квартирантам, тебе пора возвращаться домой.
Из глаз снова льются слезы. Слова неприятно царапают по сердцу, будто выполнено какое-то условие для моего возвращения. Будто я могу быть рада случившемуся.