Гарем на шагоходе. Том 3
Шрифт:
— Помни, дорогой! Один раз — не зоофил!
Я обернулся и испепелил ее взглядом. Однако прах отказался развеиваться, просто хохотнул.
По ступеням мы со жрицей поднимались молча.
Лестница, ведущая к святилищу на вершине, словно поднималась в небеса. Но что-то подсказывало, что ни райского блаженства, ни просветления я там не получу.
Добравшись до входа с пилонами, мы вошли в храмовое помещение.
Жрица потянула за плетеную веревочку и задвинула тяжелые портьеры глубокого бардового цвета. Дневной свет сразу же отрезало, как
В воздухе витал запах ароматных курений с нотками бергамота. Стены покрывали барельефы с изображением интимных сцен между тойгерами, а в центре помещения вместо алтаря возвышалась постель. Очень массивная, явно рассчитанная не на двух участников. По сторонам от нее на каменных тумбах сидели статуи обычных домашних кошек. Надо потом проверить, золото это или позолота… Хотя в святилище точно должно находиться все лучшее.
— Я никогда не спала с чужеземцами, — сообщила жрица. — Мне даже интересно, сильно ли ты отличаешься от наших мужчин.
— Сильно, — кивнул я. — Блох у меня нет.
— Как грубо и недостойно, — фыркнула тигрица и налила в кубок вина из кувшина, напоминающего кумган. — Ты считаешь нас дикарями?
— Я считаю вас бандитами.
С этими словами я сбросил клоунский плащ с перышками и оправил свой собственный, будто мундир.
Она подошла, неспешно покачивая бедрами, от чего ее одежды шелестели и переливались в свете огня. Зрачки в полумраке отсвечивали желтым. Она подала мне кубок, второй остался в ее лапах. Махнув рукой, указала мне на кресло с мягкой обивкой, и я не увидел причин отказываться от гостеприимства.
Хлебнул из кубка — то же самое пойло.
— Нам следует подружиться, Разрушитель. Интим с врагом может быть интересным, но скреплять союз перед высшими силами лучше с добрым настроем.
— В таком случае, называй меня Волк.
— У тебя есть тотем-покровитель? — удивилась кошка. — Тогда понятно, почему ты принес нам столько бед. Волки нам не друзья. Однако заручиться поддержкой сильного врага — означает приобрести сильного друга, верно?
Откуда-то начала звучать тихая музыка. Может, храм так устроен, что звуки из соседних помещений доносятся сюда. А может эта пушистая повелительница припрятала где-то банальный магнитофон.
Чувственная мелодия, очень располагающая.
Жрица начала двигаться под нее — неспешно и раскованно. Зазывно виляя бедрами и бросая на меня взгляды вполоборота. Цепочки на ее юбках позвякивали, как колокольчики. Полосатый хвост извивался и жил собственной жизнью. Тигрица стала раздеваться в ритме танца.
Ее движения становились все более соблазнительными, хотя влечение во мне настойчиво не просыпалось. Потом тигрица сбросила лифчик. Ну… как бы… на мой
Продолжая изгибаться в ритме музыки, она отбросила шелковый водопад волос за спину и провела ладонями по пушистым сиськам. Смяла мех, томно приоткрыв ротик с клычками, и посмотрела на меня из-под длинных ресниц.
Я снова хлебнул из кубка. Срочно захотелось напиться и просто сделать это.
Но мой организм не позволит своему хозяину такой роскоши.
И тут… я ощутил, что действительно пьянею…
Меня как-то странно повело, жрица начала двоиться.
Она заметила, что мне нехорошо и улыбнулась, продолжая вилять задницей.
В теле появилась слабость — и даже болезненность. Кубок выпал из ослабевшей руки. Мятное вино разлилось по каменному полу.
В груди перехватило, я захрипел и больше не мог продохнуть.
Попытавшись подняться, грохнулся на пол и с оскалом посмотрел на чертову кошку.
— Ты меня отравила, — слова дались с трудом.
— Конечно, — спокойно сообщила жрица, не прекращая танца. — Неужели ты думал, что все в мире решает сила, о, Великий Разрушитель? Хитрость — вот истинное могущество. Мы испили с тобой из общей чаши, но кубки-то у нас разные. Твой я заранее смазала соком из глазной ягоды. Знаешь, почему ее так называют? Нет, она не улучшает зрение. Просто перед смертью у тебя пойдет кровь из глаз.
По лицу потекли слезы. Нет, не верно. Потрогав щеку живой рукой, я убедился, что из глаз действительно течет кровь.
— Когда ты умрешь, я отрежу твою голову и покажу ее народу, — глумилась лучезарная. — Без тебя некому будет командовать рогатым ящером, а твоих женщин мы перебьем. Все вернется на круги своя.
Соображать становилось все труднее, во рту страшно пересохло, боль во всем теле нарастала, по венам будто тек расплавленный свинец.
Но потом… мне начало становиться лучше…
Пожалуй, надо сочинить молитву, чтоб возносить хвалу «регенерису».
С трудом сглотнув, я продышался. Уперся ладонью в колено и поднялся.
Жрица остолбенела, даже вихлять хвостатым задом перестала.
— Не может быть… — выдохнула она.
— Ты забыла? Я же бог. А богов нельзя убить.
На лице женщины появился оскал. Я шагнул ближе, а она засунула руку под край юбки. Видимо, носила скрытые ножны на бедре — в руке блеснул кинжал.
Перехватив ее запястье, я заставил полосатую барышню выронить оружие. Завел конечность ей за спину и уложил на постель.
— Отпусти меня, сволочь! — прошипела она.
— Знаешь, ты не первая гадина, которая просит об этом. Но как ты там сказала? Интим с врагом может быть интересным? Полностью согласен!
Да, возможно, так поступать нехорошо. Но эта мразь точно заслужила, чтоб ее наказали.
Я расстегнул штаны и отбросил с кошачьей задницы полотнище юбки.
Дернул стальной рукой за хвост, подтаскивая ближе.
И засадил между пушистых булок.
Сделав пару резких глубоких толчков, сообщил этой заразе: