Гарнизон не сдается в аренду

Костюченко Евгений Николаевич ""

Он оттянул на себя и поднял крышку люка, одним броском выскочил из колодца и залег в густой осоке дренажной канавы. Ему надо было подобраться к часовому, но будет лучше, если тот сам подойдет к нему. Поэтому Вадим снял часы, прицелился и метнул их к порогу погреба, где чернел открытый проем.

Ему пришлось ждать довольно долго, пока бандит не повел взглядом в нужную сторону. Наконец, часовой заметил открытый люк — и нехотя выдернул наушники. Он спрыгнул с перил и ленивой походкой, неся автомат

за ремень, направился к погребу. Наклонился над часами, поглядел и протянул к ним руку. Но выпрямиться уже не успел, потому что кулак Вадима со всего маху опустился на его затылок.

Гранцов живо затащил бандита на ступени колодца. Обыскал, но телефона не нашел. Выдернул пояс из брюк и связал руки за спиной. Отодрав от стены длинный кусок провода сигнализации, связал бандиту щиколотки. Другой конец пропустил через запястья и, натянув, обмотал вокруг шеи. Стащил выгнутое тело вниз и отволок подальше в туннель. Когда придет в себя и подаст голос, никто его не услышит.

Трофейный автомат Вадим припрятал в канаве рядом с причалом, пометив место надломленным стеблем.

Связанные институтские охранники лежали на песке, и кто-то из них храпел во сне. Гранцов подумал, что можно было бы их освободить. Двенадцать здоровых мужиков, да еще при поддержке двух автоматов — это реальная сила.

Но он тут же вспомнил, как эти здоровые мужики безропотно дали себя связать. И еще он вспомнил, как они били его, лежачего, своими дубинками. «Нет уж, ребята, отдыхайте, — решил он. — Без сопливых обойдемся».

С озера тянуло холодом. Над водой проплывали редкие полупрозрачные волны ночного тумана.

Мечта разведчика — ночь и туман.

Гранцов вывернул карманы брюк, стянул робу, завернул в нее автомат и пристегнул сверток ремнем к животу. Скинул сапоги и босиком вошел в воду возле причала. Ступни скользнули по ледяному глинистому дну. Вадим оттолкнулся от обросшей сваи и бесшумно поплыл вдоль берега к бревенчатой баньке, которая темным треугольником виднелась в тумане впереди над водой.

Над озером разносились тихие неясные голоса. На берегу за туманом желтело пятно костра, возле которого сидели и переговаривались люди Ежика. Гранцову хотелось подобраться к ним поближе, чтобы подслушать, но сначала надо было навестить Регину.

Он подплыл под наклонный желоб и ухватился за перекладину лесенки. Медленно поднялся к люку. Вода струилась с него с тихим плеском. Внутри парилки было тихо. Он вдруг сообразил, что Регину давно могли перевести отсюда и загнать вместе с остальными заложниками на топливный склад.

Он вытянул финку из ножен и осторожно провел клинком внутри дверной щели, подцепив и подняв крючок. Дверцу он распахнул рывком, чтоб не скрипнула. И тут же услышал голос Регины. Она ахнула шепотом:

— Вадим!

— Как ты

догадалась? — шепнул он, забираясь внутрь.

— Кто же еще может сюда прийти…

— Много вас тут?

— Найдется место и для вас, — раздался в темноте приглушенный голос американца. — Добро пожаловать, Вадим Андреевич.

Глава 25. Регина

В парилке было еще тепло, и Гранцов живо стянул липнувшие к ногам брюки, выжал их и разложил на горячей каменке. В темноте он нащупал нижний полок и осторожно присел. Кто-то, вздрогнув, отодвинулся от него:

— Неужели нельзя поосторожнее!

Он узнал раздраженный голос предводительницы, Первой. И сразу же заговорила Восьмая:

— Не надо шуметь. Не надо привлекать внимание.

— Как же я могу сдержаться, когда ко мне принимается мокрый мужлан! — свистящим шепотом возмутилась Первая.

— Можете шуметь, — разрешил Гранцов. — Можете даже петь, вас никто не услышит. Здесь толстые стенки и двери, а часовой сидит на берегу, греется у костра.

— Зачем ты пришел? — спросила Регина откуда-то с верхнего полка.

Не отвечая, он повернулся на голос и вытянул руку, пытаясь найти ее в темноте. Он уже различал белое пятно ее халата. Пальцы коснулись шершавой ткани, и теплая ладонь вдруг накрыла их.

— Я пришел за тобой, — ответил он. — Помнишь, как мы купались в озере? Придется повторить.

— Сумасшедший, — проговорила она, и ему показалось, что она улыбается. — Как давно это было… Нет, я не могу.

— Ты опять за свое? — Он сжал ее пальцы. — Милая, у нас мало времени. Пока темно, можем уйти.

— Подождите, Гранцов, — сказал Второй. — Это реально? Если вы можете бежать, то поторопитесь. Надо что-то делать, пока нас всех не убили.

— Никто нас не убьет, — сказала Восьмая. — Мы нужны им живыми. За наши жизни им заплатят, а за трупы они ничего не получат, так что не волнуйтесь.

— Я бы не волновался. Но пуля мешает. Очень мило. У меня между ребрами засела пуля, а меня просят не волноваться!

— Чем раньше они получат деньги, тем быстрее нас отпустят. Не волнуйтесь, — спокойно повторила Восьмая.

— Ничего они не получат! — сказала Первая. — Я не буду ничего просить у руководства. Никаких переговоров с террористами, это международный принцип. Им нельзя уступать ни в чем. Сегодня они захватили нас, а завтра захватят детский сад. Никаких уступок.

— Зря вы так, — сказала Восьмая. — Если бы сразу позвонили шефу, он уже мог бы что-то предпринять. Собрать деньги, например. Приготовиться к их безопасной передаче. Все это требует времени. А он еще даже ничего не знает. Нет смысла сопротивляться. Надо уступать силе. Особенно, если вы хотите выжить.