Гарнизон в тайге
Шрифт:
— Внимательнее надо быть, я об этом рассказывал.
Сигаков благодарно пожал руку Аксанова и молча вышел. Он долго стоял у квартиры командира. Ему не хотелось уходить. Чувство большой искренней дружбы переполнило его сердце. Сигаков обошел здание и стал смотреть на освещенное окно. Он видел, как прошел Аксанов и тень от него задержалась на занавеске. Потом свет погас, и все вокруг погрузилось во мрак, только выступили ярче мерцающие звезды на небе. Ночь была тихая. Свежая струя бриза несла
В казарме, перед сном, Сигаков осмотрел койки своего отделения. Бойцы спали. Он остановился около Бурцева и при слабом освещении лампочки, горевшей на столике у дневального, старался разглядеть его лицо. Хотелось сказать ему, что командир взвода согласился, что надо оправдать доверие. Бурцев, упрятав лицо в подушку, крепко спал, и было слышно его спокойное и равномерное дыхание. Сигаков, подобрав спустившееся одеяло, лег и сам, но уснуть не мог. Летняя ночь была душной. В открытое окно струились запахи тайги. Они освежали голову.
…Месяц назад, когда Аксанов еще находился в отпуске, комсомольцы отделения Сигакова говорили о боевой подготовке и социалистическом соревновании. Бойцы утверждали:
— Наше отделение должно быть первым в роте.
— Бурцев всех тянет назад.
— Я отстаю? — обиделся боец. — Сам стану отличником. На то и соревнование…
— На буксир тебя берем, — разъясняли ему. — Что же обижаться? Мы все болеем за тебя.
— Болейте за себя.
— Самолюбив, — шепнул Киреев командиру. Сигаков, терпеливо слушающий спор, кивнул головой в знак согласия. Он думал о том, как лучше помочь Бурцеву. Пунцовое лицо Григория с нахмуренными бровями выглядело злым, было неприятно.
— Вы сознательный боец, — повторил в последний раз Киреев.
— Ну? — пробурчал невнятно Бурцев, встал, обвел всех непонимающими глазами. На него испытующе смотрели комсомольцы. Он не выдержал их взгляда и сердито спросил:
— Не верите в мои силы? Что молчите? — голос его дрогнул.
Тогда Сигаков пошел на хитрость.
— Товарищи! А Бурцев действительно сознательный боец, и стоит ли прикреплять к нему отличника?
Бурцев улыбнулся. Загорелое лицо его сделалось доверчивым и открытым. Прежнее возбуждение бойца иссякло, он сразу будто обмяк. И Сигаков принял другое решение. Комсомольцы, получая задания от командира, стали незаметно оказывать помощь бойцу.
Был ли Бурцев в караульном помещении, на привале во время похода, находился ли в ленуголке, сидел в блиндаже на стрельбище или дневалил, они понемногу заговаривали с ним на разные темы. Он задавал вопросы, обсуждал, доказывал
— Ну как Бурцев? — спрашивал Сигаков у комсомольцев.
— Идет в гору.
Так прошел месяц. Рота готовилась к выходу в поле. Проверяли знания красноармейцев. Сигаков спрашивал всех одинаково строго. Бойцы отвечали спокойно и деловито. Но командир отделения чувствовал: все ждали ответа Бурцева, словно хотели услышать что-то новое и необычное. Командир задал ему вопрос посложнее.
Бурцев задумался. На лицах комсомольцев вдруг выразился испуг, но ответил он уверенно и правильно. Все облегченно вздохнули.
— Победа дается упорством, — заметил Сигаков. — Закрепляйте знания, не останавливайтесь на достигнутом.
— Проверяю вашу зрелость. Перед нами поставлена задача — обеспечить бесперебойной связью разведывательное ядро с главными силами отряда.
— Понятно, — ответил Бурцев. — Можно не сумлеваться…
Аксанов улыбнулся и, стараясь не обидеть красноармейца, осторожно поправил:
— Есть слово — сомневаться.
— Забываюсь… Привычка.
— Привычку бросить пора, — и пошутил: — Нынче девушки в колхозе разборчивы, любят культурных, — и серьезно спросил: — Значит, все будет в порядке?
— Не сумле… — Бурцев запнулся, — не сомневайтесь.
К выполнению задачи он приступил неторопливо и обдуманно. Бурцев выполнял ее так, как если бы все происходило в боевой обстановке, а не на занятиях. За ним наблюдал Сигаков, учил:
— Действуй на занятиях так, как будешь действовать на войне.
— Я так и мыслю, — говорил Бурцев и делился с командиром отделения: — На войне надо быть твердым и выносливым, не плестись в хвосте, поднимать дух других, все видеть, все слышать, все замечать. Верно я думаю, командир?
— Верно, Бурцев.
— Первым в бой пойдешь, значит, люди пойдут за тобой, — рассуждал боец, — и слова твои мимо ушей не пройдут, а если говоришь, да не делаешь, косо посмотрят на тебя и только. Я это по колхозу знаю, бригадирничал намного с рыбаками. Вот так я представляю себя на войне, командир.
Решение тактической задачи подходило к концу. На опушку леса, где находился Бурцев, на верховой лошади прискакал Аксанов. Первый рапорт Григория, хотя он и был сбивчив, Андрей выслушал серьезно, не моргнув глазом.
— Хорошо, совсем хорошо! Можно стажироваться на младшего командира.
— Я хотел бы, — несмело вымолвил Бурцев.
— Поучишься немного и будешь младшим командиром.
Сигналист протрубил отбой. Бурцев весело насвистывал «Буденновский марш».