Гарнизон. Крепость
Шрифт:
— М… Первые не столь важны. А можете показать вот про них… — чуть скомканно проговорил этот Хэйд. — Про, гм… погибших?
Секретарь чуть смутился, но всё же кивнул и вытащил из сумку свору каких-то относительно небольших бумаг в формате А-пять и А-шесть. Быстро перебрав их, он вытащил четыре штуки, передав отставившему в сторону кофе собеседнику.
Хэйд же, взяв их, быстро пробежался глазами, в которых, если приглядеться, можно было заметить нечто странное… предвкушающее и голодное.
— М, да, это то, что мне нужно. — наконец, с довольством выговорил
— Эм… — удивился Пьер, — а как же выжившие «гарнизоновцы» и другие изменённые?
— Не столь важны. — беспорядочно отмахнулся Хэйд, разглядывая в данный момент фотографии погибших Блюсорс и Патагонца.
— Что ж, хорошо. Дело ваше. — повёл плечами секретарь и убрал непригодившиеся документы. — Но тогда попрошу вас уплатить вашей информацией….
Странный мужчина, несколько увлекаясь просмотром выданных описей, не сразу среагировал на слова Пьера, но затем, вдруг округлив глаза, торопливо проговорил:
— Да-да, конечно. Извольте! — и, бегло вытащив из маленького чемоданчика, оказавшегося у него между ног, передал какую-то чёрную папку на металлических заклёпках. — Здесь всё про п…
Но секретарь не дал ему договорить, приставив палец ко рту. А сам, бегло заглянув в папку и что-то там прочитав, кивнул и спешно ушёл в сторону своего лимузина….
…Хэйд Плутон шёл по каким-то узким переулкам парижских неблагоприятных районов, также называемых «парижскими трущобами». Стены квартир здесь были уписаны сверху донизу различными «произведениями искусства» в виде французского мата, картинок секса и половых органов. Стояли переполненные мусорки, а с окон сюда небрежно скидывали отходы в виде пропавшей еды, испражнений, использованных средств контрацепции…
Но вдруг, неожиданно встав посреди этого переулка, этот загадочный мужчина отбросил свой чемодан в сторону и немного развёл руки. И то, что происходило дальше, было крайне удивительным и очень странным…
Черная одежда Хэйда неожиданно стала дёргаться, двигаться, словно змеи, и преобразовываться в длинную черную тунику на античный манер. Его кожа неожиданно поблекла и начинала сереть… А голова в области волос вдруг загорелась ярким сине-зеленым огнём, причём словно тот был не пламенем, а полупрозрачной иллюзией. И его тёмная радужка также вдруг налилась глубоким синим цветом.
— Дьябл! — вдруг послышалось где-то правее, за мусоркой, пьяное бормотание. Некто, названный ранее Хэйдом Плутоном, прошёл вперёд и разглядел перед собой развалившегося негроида в разорванной и заблёванной кофте, а рядом с ним валялось три-четыре разбитых и пустых бутылок из-под крепких напитков. — Бга наааа тья нт…
Но «Хэйд» вдруг вскинул в его сторону руку, вытянув указательный и средний пальцы. И вдруг этот бездомный пропоица задёргался и законвульсировал, из его рта потекла пена, а глаза окрасились в черный цвет… А затем из него едва заметной нитевидной дымкой потянулось нечто бело-синеватое, втекая в вытянутую руку человека рядом.
И, когда эта нить вдруг оборвалась, то негр резко осел, а из его ушей и носа потекли струйки крови.
Хэйд
Эпилог
Российская Федерация, Мурманская область. Некогда заброшенный военный бункер. Дата и время неизвестны.
Очень старый бункер, построенный ещё в шестидесятые годы советским правительством для одной из секретных баз, снова заработал… Глубоко в недрах земли, под железобетонными сводами и конструкциями, вновь стали ходить люди: солдаты, военные и научные деятели в строгой форме. И на каждой — нашивка: светящийся в красном огне железный молот. Вновь кипела работа в энергетических, обслуживающих и военно-строительных секторах огромного подземного строения. Каждый день сюда завозили всё больше и больше снаряжения, ресурсов, провизии. И порой здесь даже мелькали некоторые известные лица оборонительных сил Российского государства, правда в основном это были пожилые служащие, родившиеся ещё в конце сороковых — начале пятидесятых.
Но ещё ниже, на одном из многочисленных этажей расположился гигантских размеров зал, в котором, отдаваясь грохотом по всему сектору, синхронно маршировало несколько сотен странных солдат: все они были одеты в эластичную тёмную форму от шеи до ног. И у каждого на груди была точно такая же нашивка, как и у всех остальных: молот в красном пламени. Собственно, и огромную бетонную стену позади украшал длинный широкий гобелен с идентичным рисунком. Кроме того, выходы из этого зала охранялись солдатами, блюдящими за марширующими людьми. И если приглядеться, то от их каждого следующего удара ног по бетонному покрытию — пробегали мелкие трещины…
Чуть выше же, в застеклённой бронебойными тонированными окнами, комнатке — расположился чей-то кабинет: он был увешан красными флагами советских времён, уставлен статуэтками социалистических и коммунистических идеологов, что, вместе с тёмно-серыми металлическими стенами придавало этому помещению особую атмосферу. Здесь же стоял огромный чёрный деревянный стол, на котором была расстелена большая карта Европы с тёмно-красными закладками на следующих городах: Лондон, Берлин, Париж, Москва.
За столом, сидя на креслах, сейчас расположилось двое людей: один, пожилой генерал с длинными усами и приметной родинкой на лбу, одетый в обычную камуфляжную форму, а второй — руководитель и главное лицо данного бункера, лысый человек с седой бородкой в утеплённом мехом сером пальто, с навешанным на шею красным декоративным шарфом. В руках у него был бокал белого вина, мерно испиваемого. И, кажется, между ними шёл какой-то диалог, но уже подходил к концу, так как пожилой военный встал и задумчиво спросил по-русски: