Гарон
Шрифт:
Взмахнул, со вздохом, ладонью, подзывая сумку веллина. Она прилетела и шлепнулась перед девушкой. Яна удивленно уставилась на нее — сумка уменьшилась раза в три.
— Что с ней?
— Это сон.
— В смысле она, я, ты или этот мир?!
— Трава, называется — сон. Она уменьшает предметы. Кстати, не советую тебе сидеть в ней. Еще пара минут и с тобой будет тоже самое, что с торбой. Во сне, главное, двигаться.
Яна отчего-то сразу поверила. Вскочила, схватила сумку и рысцой ринулась вон с поля.
Пролетела заросли сна в рекордные сроки даже для эльфа и с самым несчастным видом плюхнулась
— Не расстраивайся, ты не уменьшилась.
— Да? Я рада… Скажи, пожалуйста, у вас здесь есть хоть что-то нормальное? Ну, хоть малость, какая, мышка, букашка, зернышко. Чтоб не светило, наподобие фонарей, чтоб не красило, не пулялось соком, не жило в дупле, не уменьшало, не увеличивало, не стирало с поля зрения?
— Чем ближе к аду, тем опасней путь. Здесь все живое — в этом суть, — пожал плечами парень, не понимая, что расстроило жену.
— Угу, — опечалилась Яна. Села, обняв колени, и буркнула себе под нос. — Ты удивительно добрый друг, умеешь успокаивать. Чувствую, меня ждет незабываемое шоу.
И увидела полевку, которая, не обращая внимания на путников, что-то искала у ноги Авилорна.
— А-а! Вот же обычная мышь! — обрадовалась Яна столь быстрому контраргументу заявлению эльфа.
— Какая мышь, чучундра?! — басом грянуло серое грызунообразное существо, встав на задние лапки. — Я Сматр четырнадцатый!
Это звучало гордо и претенциозно.
Яну парализовало. Она, не мигая смотрела в глазки-бусинки чудовища, и чувствовала себя поленом папы Карло из которого еще только предстояло вырезать Буратино.
— Милая, — качнулся к ней Авилорн, проникновенно прошептав в ушко. — Если не хочешь познакомиться со Сматром пятым, десятым и двадцатым, думаю, стоит откланяться. И поскорей. Выводок сусумов насчитывает до сорока детенышей, а гуляют они всем семейством.
В переводе на внятный для Яны язык это значило, что сейчас набегут родственники грызуна и дружно затопчут незваных гостей, просто так — на всякий случай.
Девушка кивнула на манер болванчика, и, не спуская настороженно-удивленного взгляда с серой мыши-мутантки, поднялась, опираясь о ствол. Вымучила прощальную улыбку чудищу и, схватив сумку, бодро зашагала в лес, постепенно переходя на бег. Молча! Что очень порадовало эльфа.
Вскоре они вышли к берегу небольшой речушки, где во всю шло строительство бобровых хаток. Яна словно наткнулась на преграду, остановилась и испуганно покосилась на Авилорна:
— Сусумы?
— Бобры.
— Обычные? — девушка явно ему не верила.
— Да, — заверил. Только Яна перевела дух, как ее кто-то толкнул в колено. Один из бобров, вытаскивал с кряхтением бревно из леса и спиной впечатался в препятствие. Он подпрыгнул, ойкнув абсолютно не как бобр, и уставился снизу вверх на Яну, выказывая длиннющие острые зубы. Девушка в ответ открыла рот, чтоб напомнить ему, что он все-таки обычное животное и услышала полный ужаса крик:
— А-а-ааааа!!
Ее сначала оглушило, потом опрокинуло — стая бобров, с шумом выныривая из кустов, сбивая с ног гостей, пробежала до воды и плюхнулась в реку, поднимая хаотичный фонтан брызг. Те, кто были на поверхности плотины, грянули за товарищами в знак солидарности. Эльфа и Яну накрыла
Девушка села, отплевываясь и отфыркиваясь, и зло прошипела в лицо эльфа:
— Обычные бобры, да?!
Тот вытер лицо и рассмеялся:
— Ты напугала их.
— Чем?!
— У тебя лицо синее.
— И одежда мокрая!
— Не беда. Все равно мочить. Нам на тот берег плыть. Можно было договориться с бобрами, но теперь они вряд ли раньше завтрашнего утра появятся. Так что, ждать смысла нет.
— Я вообще смысла не вижу! — сказала зло и потопала к воде без раздумий. Плюхнулась в реку и поплыла на тот берег, надеясь хоть на нем встретиться с чем-нибудь действительно нормальным, среднестатистическим, и пусть пошлым, но понятным.
Встретилась.
Как только ноги, хлюпая водой в сапожках, ступили на песок, он зашевелился и выказал два мутных зеленых глаза. Потом появилась морда очень похожая на морду тритона, только гигантского, и скрещенного по недоразумению, с лягушкой.
— Это кто еще? — насторожилась Яна, готовясь услышать пару тактов от животного в стиле обычном для местной флоры и фауны.
— Это тиррон, — стряхивая воду с рукавов, сказал эльф.
— Обычный тиррон, — кивнула Яна, убеждая себя, что бояться нечего — ну, тиррон, но не перрон и пока не гарон. И попыталась обойти морду. Она нырнула обратно в песок и вынырнула вновь, преграждая девушке путь. Яна шагнула в другую сторону — гигант за ней.
— Что он хочет? — шепотом спросила у Авилорна, настороженная поведением животного.
— Играет, — беспечно пожал плечами эльф.
— Подумаешь, правда, — нервно хохотнула девушка и вновь попыталась пройти к кустам, вожделенному лесу — эффект был тот же. Животное явно ее преследовало.
— Слушай, а он не может поиграть с кем-нибудь другим? — спросила парня.
— Похоже, нет. Ты зря боишься, он безобиден. Ему не больше четырех циклов, он еще совсем детеныш.
Яна крякнула, прикинув размеры взрослой особи данного вида рептилий. И порадовалась за себя. Сделала обманное движение. Тиррон купился и подарил свободу своей игрушке. Яна со всех ног припустила в лес. За спиной послышалось жалобное скуление, но девушка не остановилась и, прибавив скорость, понеслась к зарослям кустов с зелеными ягодами, за которыми виднелись деревья. Только прикоснулась к ветке, как ягоды начали лопаться как воздушные шары, обдавая девушку черным едким дымком. Она хотела вернуться да обойти их, но за спиной послышался топот и поскуливание, явно не Авилорна. Значит, тиррон решил догнать игрушку.
Девушка, жмурясь и стараясь не дышать, смело устремилась вперед. К тому моменту, когда закончились заросли, Яна поняла, что теперь может смело выступать без грима в любой леденящей душу постановке, не то что пугать бобров. Вся одежда была в черной пыли и руки, и, понятно — лицо.
— Ненавижу, — прошипела, глядя в лес, и начала отряхиваться.
— Тиррон, — напомнил Авилорн, который в отличие от девушки выглядел абсолютно не запыленным.
Летал, зараза! — решила она и, глянув в сторону злосчастных зарослей, увидела поднявшуюся тучу черных частиц, услышала жуткий треск веток и повизгивание. Ясно, тирроны упорны, надоедливы и все потому, что детство их тяжело и печально без человеческих игрушек.