Гарри Поттер и двойной капкан

Rulez

Тут Гарри понял, что ему не стоило этого говорить — Снэйп побелел от злости, как тогда, но он сдерживал свой гнев и говорил, не повышая голоса. Снэйп в два шага подошел к юноше и сцепил свои длинные пальцы, зажимая в тиски запястья Гарри.

— Ты так думаешь, Поттер? А я отчетливо вижу в твоем крошечном мозге, что тебе было стыдно за своего отца после того, как ты увидел его способ развлекать себя и своих поклонников, — прошипел Снэйп, впившись своими черными глазами в Гарри. — Конечно, ты не можешь допустить мысли, что твой отец был не прав и был заносчив! Как ты можешь так думать, если все вокруг говорят, что твой

отец был образцом для подражания, что Джеймс Поттер был самым талантливым учеником! Ах! Он так прекрасно играл в Квиддитч! Все вокруг только и делали, что восхищались им и его дружком Блэком!

Тут Гарри осенило:

— Так вы просто завидовали ему всю жизнь — вот в чем причина, да?

Снэйп усмехнулся и скривил рот в надменной ухмылке.

— Вот видишь, Поттер, ты снова его выгораживаешь, обвиняя меня, а не его, — сказал Снэйп, расцепил хватку и отошел от Гарри в центр кухни. — Как удобно свалить все на непопулярного, занудливого зубрилу Снивелуса! Я так надеялся, что в тебе будет хоть что-то от твоей матери, Поттер! Я вновь разочарован.

Снэйп замолчал и снова принялся мерить шагами помещение. Очевидно, что он ждал, что скажет Гарри в ответ.

— Мне не показалось, что вы были хорошего мнения о моей матери, — процедил сквозь зубы Гарри, не глядя на профессора.

Снэйп снова усмехнулся, но промолчал.

— Она заступилась за вас тогда, а вы обозвали ее грязнокровкой! — крикнул Гарри.

— По-твоему, я должен был сказать ей спасибо? — ответил Снэйп.

— Ну, а почему бы и нет? Может быть, после этого мой отец изменил бы свое поведение по отношению к вам, — неуверенно проговорил Гарри.

— Да, Поттер, а я-то думал, что ты вырастешь из юношеского максимализма и станешь нормально воспринимать людей со всеми их недостатками, а не оценивать их поведение с твоей, как тебе кажется, единственно верной точки зрения, — надменно сказал Снэйп, сделал паузу и добавил, — я уже говорил тебе, что разочарован?

Он снова усмехнулся. Гарри был удивлен, что Снэйп продолжает с ним говорить, вместо того, чтобы накричать и вылететь из кухни в порыве злости. Похоже, профессор хотел прочесть ему лекцию.

— Я не собираюсь читать тебе лекции, Поттер, для этого есть Гермиона Грейнджер, — в очередной раз, прочитав мысли Гарри, сказал Снэйп.

— А я и не записывался на прием к психиатру, тем более, к вам, — зло ответил Гарри.

— А тебе не помешала бы парочка сеансов, Поттер, чтоб развенчать твою уникальность и непогрешимость твоего отца, — еще более зло парировал Снэйп. — Похоже, нам не суждено разговаривать друг с другом, не раздражаясь. Это неудивительно, ты все так же невероятно похож на своего отца.

— А вы все так же его ненавидите! Что вы за человек! — вспылил Гарри. — Мне надоело выслушать ваши едкие замечания о том, каким высокомерным, заносчивым был мой отец! Возможно, он был и не прав тогда, издеваясь над вами просто из скуки, как сказал Сириус! Но если бы он не делал этого, это не изменило бы ни вашего отношения к нему, ни его — к вам! Почему вы не хотите признаться, что вы завидовали его популярности игрока в Квиддитч? Признайтесь, что вы завидовали ему, что у него есть друзья, а вы одиноки! Может быть, вы ревновали мою мать к нему — из-за этого он так вел себя?

Гарри явно перегнул палку, сделав такое предположение, потому, как Снэйп взорвался.

— Так ты думаешь, что я был влюблен

в твою мать, Поттер? — заорал Снэйп, снова подходя к Гарри и пригвоздив его к стулу мертвой хваткой сильных рук. — Это тебя Блэк надоумил, или ты сам сделал такой восхитительный вывод?

— Не смейте впутывать сюда Сириуса! — закричал Гарри на Снэйпа. — Почему вы всегда следили за ними? Вы хотели, чтоб их исключили из школы!

— Этого хотел не только я, поверь мне, Поттер! Они постоянно нарывались на неприятности из-за чувства своей безнаказанности — Дамблдор все и всегда им прощал! — закричал Снэйп в ответ.

— Если бы вы их не трогали, они бы и не заметили вас! Вы просто хотели, чтоб вас видели рядом с Мародерами, чтоб хоть как-то выделиться из толпы! У них было все — дружба, любовь, признание! А что было у вас, кроме книжек? Поэтому вы сами нарывались на них, чтоб примкнуть к их компании и почувствовать себя не таким одиноким!

— Заткнись, Поттер! — Снэйп был страшен. Похоже, Гарри зацепил больную струну. — Что ты знаешь обо мне, кроме рассказов дружков твоего отца? Что мог тебе рассказать обо мне человек, который думал только о себе, и никого вокруг не замечал?! Ты знаешь, что твоя мать ненавидела твоего отца, пока они учились вместе?

— Не правда! — заорал Гарри. — Он изменился, когда они начали встречаться на седьмом курсе!

— Правда, Поттер, правда. Она не была такой заносчивой, как твой отец и его дружки. Она видела, какой он на самом деле, поэтому отталкивала его до конца школы. Хоть она и была грязнокровкой, она видела, что в мире нет только черного и белого цвета! Поэтому она всегда пыталась остановить Джеймса, когда тот развлекал своих друзей, издеваясь надо мной.

— Не смейте называть ее грязнокровкой! Если бы она тогда не вступилась за вас, Джеймс бы завершил задуманное до конца!

Снэйп пошатнулся от воспоминаний, но решил не останавливаться.

— С чего ты взял, что он остановился, Поттер? — прошипел Снэйп, и Гарри ужаснулся.

— Неужели…

— Теперь тебе очень весело, Поттер? — сказал Снэйп, отпуская Гарри.

Гарри подумал, что Мастер Зелий сейчас вылетит их кухни, напоследок одарив его каким-нибудь проклятием. Но Снэйп сел за стол, опустил голову и обхватил ее руками.

Гарри почувствовал тоже самое, когда он увидел худшее воспоминание Снэйпа в Омуте Памяти. Гарри было стыдно за своего отца. После разговора с Сириусом и Люпиным, когда те попытались объяснить поведение Джеймса, Гарри было стыдно, потому что эти мотивы не показались ему достаточно вескими. А теперь, когда Гарри узнал, чем все это закончилось, ему стало совсем не по себе. Его стало даже подташнивать, когда он представил себе картину унижения. Может, Снэйп и был занудой, зубрилой с немытыми волосами, — подумал Гарри, — но даже он не заслужил такого унижения.

— Профессор Снэйп, — робко начал Гарри, глядя на погрузившуюся в воспоминания застывшую фигуру Мастера Зелий, — я… мне… я прошу у вас прощения за поступок моего отца. Он не имел права так с вами поступать, — закончил Гарри.

Его щеки пылали от стыда, когда он говорил эти слова. Он никогда не думал, что будет извиняться перед Снэйпом, тем более извиняться за своего отца, которого уже нет в живых. Снэйп ничего не сказал, но Гарри был уверен, что профессор слышал его слова. Гарри встал и вышел из кухни, оставив Мастера Зелий сидеть за столом.