Гарри Поттер и двойной капкан
Шрифт:
От сердца отлегло, что он все-таки получил необходимые баллы по нужным предметам, и у Гарри появилась возможность для дальнейшего обучения на Аврора.
Гарри еще раз полюбовался на свои оценки и, сложив письмо, перешел ко второму посланию, тоже официальному, судя по всему:
Уважаемый Мистер Поттер!
С превеликим удовольствием сообщаем Вам, что наложенный Профессором Д. Д. Амбридж на Вас пожизненный запрет принимать участие в играх по Квиддитчу, был снят соответствующим распоряжением Директора Школы Магии и Волшебства Хогвартс А. Дамблдором.
В
Заместитель директора Школы Магии и Волшебства Хогвартс,
Минерва МакГонагалл.
Этого Гарри ожидал; как сказала Джинни, его исключение из команды — лишь на время пребывания в школе Долорес Амбридж. При упоминании этой старой жабы в Гарри снова проснулась ненависть, и он автоматически сжал правый кулак и посмотрел на тыльную сторону ладони. Да, эта старая жаба своим черным, острым, как лезвие, пером заставляла Гарри врезать в свою руку надпись. Перед ним, как видение, пронеслась одна из сцен его наказаний у Амбридж. Он почувствовал, что опять начинает выходить из себя — настольная лампа начала помигивать.
Гарри отбросил письма и вновь подошел к раскрытому окну.
Уже светало, стало теплеть, и солнечные лучи уже гораздо смелее стали пробираться в его комнату, наполняя ее естественным светом. Природа перестала применять робкие попытки проснуться и с каждой минутой все отчетливей напоминала миру, что лишь ей подвластно все. Редкие облака, которые были на небе еще полчаса назад, теперь нещадно отгонялись ветром в неизвестном направлении. Гарри стоял зачарованный, не думая ни о чем, кроме того, что он видел за окном.
И не заметил, как первые признаки утра стали проявляться за стенами его комнаты — внизу послышались шаги, а затем, и оклик тети Петунии:
— Ты собираешься спускаться на завтрак, или ты хочешь, чтоб тебе его подносили? Мы тебе не нанимались в официанты! Немедленно спускайся вниз, иначе останешься голодным, несносный мальчишка!
Гарри вернулся на грешную землю, закрыл окно, натянул футболку и уныло побрел из комнаты на кухню, надеясь, что сегодняшний день будет лучше, чем предыдущий.
Гарри спустился по лестнице, миновал чулан, в котором прожил 11 лет, и его память мгновенно выдала воспоминания обо всех унижениях, выпавших на его долю за эти годы, до того, как он узнал, что он — волшебник. Гарри почувствовал, что снова закипает и опять начал себя уговаривать успокоиться — ему не нужно еще одно разбирательство в Отделе Магического Правопорядка, где его снова будут обвинять в неправомерном употреблении магии несовершеннолетним волшебником. Гарри не был уверен, что и в этот раз Дамблдор сможет его вытащить из подобной передряги, поэтому он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и, открыв дверь, вошел в кухню. Дурсли уже сидели за столом, а кузен Дадли, похоже, уже слопал свою порцию завтрака и поглядывал на соседнюю тарелку в надежде на добавку.
— Доброе утро, — поздоровался Гарри и сел рядом с
— Утро было бы добрым, если б тебя не было в этом доме, паршивец, — прошипел дядя Вернон, но, попав под укоризненный взгляд своей жены, смолк и продолжил трапезу.
Тетя Петуния поставила перед Гарри тарелку с овсянкой и еще рядом — несколько тостов с джемом, а так же пустую чашку.
— Чай или кофе? — спросила тетя, и Гарри от удивления чуть не упал со стула — когда это ему предлагали выбрать чай или кофе; да еще дали на завтрак не просто пустой жареный хлеб, а с джемом, да еще и овсянку?!
— Я… я буду чай, спасибо, тетя, — промямлил Гарри, стараясь придать голосу как можно более благодарное выражение.
Петуния поставила перед юношей чашку горячего чая и, как ни в чем не бывало, села рядом с мужем и продолжила завтрак.
Гарри старался не смотреть в ее сторону, боясь, что в любую секунду ее настроение вновь сменится на привычную неприязнь и нормальное утро закончится очередным скандалом или еще чем-нибудь похуже. Дурсли как обычно проводили любую трапезу под аккомпанемент телевизора, сегодня это были обычные утренние новости, что вновь поразило Гарри — как это Дадли не устроил папочке скандал, что ему не дали посмотреть за завтраком то, что ему нравится!
В телевизоре диктор бурчал что-то невнятное — громкость была почти на нуле, но, видимо сюжет о разрушенном доме заинтересовал дядю Вернона, и он прибавил звук на пульте.
— … полиция не смогла установить причину смерти семьи, которая проживала в этом доме. Комиссар отверг предположения, что это был пожар или взрыв газа. Похоже, что вся семья была убита еще до того, как дом был разрушен, но судмедэксперты не смогли пока указать точную причину гибели людей. По словам медиков, на людях нет никаких следов насильственной смерти или отравления газом; врачи заявили, что все члены семьи были здоровы, но были мертвы.
— Что за бред они несут! — негодовал дядя Вернон, — как можно быть здоровым и умереть просто так? Просто эти идиоты медики, наверно, неучи — не могут они определить! Тут же все очевидно — дом взорвался, наверно, утечка газа.
Сердце Гарри бешено стучало, в голове мысли носились с такой скоростью, что голова начала кружиться, и он едва не съехал со стула. Недоев, Гарри вышел из-за стола и пошел по направлению к лестнице.
— А поблагодарить за завтрак ты не считаешь нужным? — сказал Вернон, — да что взять с такого паршивца, как ты! Если бы не твоя тетя, ты бы сейчас рыскал по помойкам в поисках еды!
Гарри застыл у выхода с кухни и обернулся на Дурслей. Дадли застыл с тостом в руке и смотрел на отца с предвкушением на лице — он так любил, когда Вернон орал и поучал Гарри.
— Извините… спасибо, тетя Петуния, — проговорил он не своим голосом.
— Ну, спасибо, что хоть этим словам тебя научили в твоем дурдоме! — начал выходить из себя Вернон. — Очевидно, что предмету “воспитание” вас там не учат!
— Вернон, прекрати немедленно! — повысила голос тетя Петуния. — Зачем ты его провоцируешь? Ты что, не помнишь что было, когда он разозлился на Мардж? Я лично, не желала бы видеть тебя раздутым под потолком!