Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления
Шрифт:
Тишина. А потом язвительный голос произнёс:
– Что ж, мистер Поттер, заходите, раз пришли.
И не успел Гарри дотронуться до ручки, как дверь сама распахнулась, хлопнув по стене с оглушительным треском, будто не выдержало дерево или камень, а может и то и другое.
Профессор Квиррелл развалился в кресле и читал удивительно старую на вид книгу в тёмно-синем кожаном переплёте с серебряными рунами на корешке. Его взгляд не отрывался от страниц.
– Я не в духе, мистер Поттер. А когда я не в духе, я не самый приятный собеседник. Ради вашего же блага советую решить свои
В комнате царил мрачный холод, будто что-то в ней излучало тьму так же, как излучает свет лампа с дырками в абажуре.
Гарри был слегка ошарашен. «Не в духе» – это мягко сказано. Что же, интересно знать, могло так разозлить профессора Квиррелла?..
У Гарри не было привычки оставлять друзей в дурном настроении, поэтому он сделал осторожный шаг внутрь комнаты:
– Могу ли я чем-нибудь помочь?..
– Нет, – отрезал профессор Квиррелл, не отрываясь от книги.
– Я в том смысле, что если вам надоело иметь дело с недоумками и хочется поговорить с кем-то вменяемым…
Последовала неожиданно долгая пауза.
Профессор Квиррелл захлопнул книгу, и та с лёгким шелестом испарилась. Затем он поднял взгляд, и Гарри вздрогнул.
– Пожалуй, я бы не отказался от разумной беседы, – произнёс профессор Квиррелл таким же недовольным голосом, каким приглашал Гарри войти. – Вы же, предупреждаю, вряд ли найдёте её приятной.
Гарри собрался с духом:
– Я не обижусь, если вы позволите себе резкий тон. Что случилось?
Мрак в комнате сгустился.
– Шестикурсника из Слизерина, одного из моих наиболее многообещающих учеников, проклял шестикурсник из Гриффиндора.
Гарри сглотнул:
– Чем… именно?
Профессор Квиррелл перестал сдерживать хорошо читаемую на лице ярость.
– Зачем задавать столь маловажный вопрос, мистер Поттер? Наш друг из Гриффиндора не придал ему значения!
– Вы серьёзно? – ахнул Гарри, не успев себя остановить.
– Нет, я сегодня не в духе просто так, без особых причин. Конечно, серьёзно, болван! Он не знал. Он на самом деле не знал. Я не мог в это поверить, пока авроры не подтвердили его искренность сывороткой правды. Обучаясь на шестом курсе Хогвартса, он применил высокоуровневое Тёмное заклинание и при этом понятия не имел, что оно делает.
– Вы же не хотите сказать, – не поверил Гарри, – что он ошибся на этот счёт, вычитал где-то неправильное описание…
– Ему было известно только то, что это проклятие предназначено для врагов. И он прекрасно знал, что больше ему ничего не известно.
И этого оказалось достаточно, чтобы заклинание сработало.
– Не понимаю, как нечто с таким крохотным мозгом овладело прямохождением.
– Аналогично, мистер Поттер, – отозвался профессор Квиррелл.
И снова молчание. Профессор Квиррелл откинулся на спинку кресла, подхватил со стола серебряную чернильницу и принялся вертеть в руках, с таким видом, будто выбирал для неё наиболее мучительный вид казни.
– Шестикурсник из Слизерина сильно пострадал? – уточнил Гарри.
– Да.
– Шестикурсник из Гриффиндора вырос у магглов?
– Да.
– Дамблдор отказывается его исключать, потому что «бедняга не знал»?
Профессор
– Вы к чему-то клоните, мистер Поттер, или просто излагаете банальности?
– Профессор Квиррелл, – серьёзно сказал Гарри, – всем волшебникам, выросшим у магглов, нужно в Хогвартсе читать лекцию по технике безопасности. Чтобы объяснить все смехотворно очевидные вещи, которые ни один чистокровный никогда не подумает упомянуть вслух: «не используйте проклятия, назначение которых не знаете», «если вы обнаружили что-то опасное, не рассказывайте об этом всему свету», «не варите в туалете сложные зелья без надзора учителя», причины ограничения колдовства несовершеннолетних – в общем, основы основ.
– Зачем? – проскрежетал профессор Квиррелл. – Пусть глупцы вымрут, пока не размножились.
– Если вы не против вместе с ними потерять пару-тройку многообещающих шестикурсников из Слизерина.
Чернильница в руках профессора Квиррелла вспыхнула медленным, ужасным огнём, который жёлто-чёрными языками неестественного пламени кромсал и по кусочкам съедал металл. Плавящееся серебро, будто пытаясь вывернуться, изгибалось и корёжилось. Слышался похожий на вопль надсадный скрип.
– Пожалуй, вы правы, – нехотя улыбнулся профессор Квиррелл. – Я составлю лекцию для магглорождённых, чтобы те из них, кто рано или поздно покинет этот мир из-за своей глупости, никого с собой не прихватили.
Чернильница в руках профессора продолжала гореть, заходясь криком. Капельки расплавленного металла, объятые пламенем, слезинками падали на стол.
– Вы не убегаете, – заметил профессор Квиррелл.
Гарри открыл рот…
– Если вы собираетесь сказать, что не боитесь меня, – продолжил Квиррелл, – лучше не надо.
– Вы самый страшный из знакомых мне людей, – сказал Гарри, – и одна из главных причин этого – ваш самоконтроль. Не могу представить, чтобы вы причинили кому-нибудь вред, не приняв осознанного решения так поступить.
Огонь в руках профессора Квиррелла потух, и он осторожно опустил останки чернильницы на стол.
– Вы мне льстите, мистер Поттер. Кто вас этому научил? Полагаю, мистер Малфой?
Лицо Гарри оставалось бесстрастным, но секундой позже стало очевидно, что этим он и выдал себя с потрохами. Профессору Квирреллу плевать, какое у человека выражение на лице, он оценивает состояния разума, которые делают одни выражения более вероятными, чем другие.
– Понятно, – кивнул профессор Квиррелл. – Мистер Малфой – полезный союзник, мистер Поттер, и он многому способен научить, но, надеюсь, вы не совершили ошибку, посвятив его в слишком многие тайны?
– Он не знает ничего из того, что я хотел бы скрыть.
– Похвально, – слегка улыбнулся профессор Квиррелл. – Так какое дело вас изначально ко мне привело?
– Мне кажется, я закончил с предварительными упражнениями по Окклюменции. Думаю, я готов перейти к занятиям с учителем.
– Я сопровожу вас в Гринготтс в воскресенье, – кивнул профессор, замолчал, а потом улыбнулся, глядя на Гарри. – Можем даже устроить небольшую прогулку. У меня появилась одна приятная мысль.
Гарри кивнул, улыбаясь в ответ.