Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления
Шрифт:
Поэтому… относительно её гипотезы… когда же содовая… не исчезнет?
– Мне нужно провести эксперимент, – сказала Гермиона. – Я хочу пролить содовую на пол и убедиться, что она не исчезнет. У тебя в кошеле есть какие-нибудь бумажные полотенца, чтобы я смогла вытереть лужу, если это не сработает?
– У меня есть салфетки, – ответил мальчик. Его лицо всё ещё ничего не выражало.
Гермиона взяла содовую и пролила несколько капель на пол.
Спустя пару секунд жидкость исчезла.
– Эврика,- тихо сказала Гермиона почти против собственной воли. Вообще-то,
– Конечно! Ты дал мне содовую! Заколдована не мантия. Всё это время под чарами была содовая!
Мальчик встал, торжественно кивнул и широко ухмыльнулся:
– Что же… нужна ли тебе моя помощь в исследованиях, Гермиона Грейнджер?
– Я… эм… – Гермиона чувствовала эйфорию, но не была уверена, как ответить на это.
Их прервал слабый, неуверенный, легкий и даже неохотный стук в дверь.
Мальчик отвернулся к окну и произнёс:
– Я без шарфа. Ты не откроешь? – в этот момент Гермиона поняла, почему мальчик – нет, Мальчик-Который-Выжил, Гарри Поттер – ходил с шарфом, намотанным на голову, когда они встретились, и почувствовала себя немного глупо из-за того, что не догадалась раньше. Странно, до этого она полагала, что Гарри Поттер из тех, кто гордо демонстрирует себя всему миру. Но выходило, что он был куда более застенчив, чем казался на первый взгляд.
За дверью Гермиона увидела дрожащего мальчика, который выглядел точно так же, как стучался.
– Извините, – тонким голосом сказал мальчик, – меня зовут Невилл Лонгботтом. Я потерял свою жабу. Я… я обыскал весь поезд… Вы её не видели?
– Нет, – сказала Гермиона, и тут её желание помогать другим включилось на полную, – ты все купе здесь проверил?
– Да, – прошептал мальчик.
– Значит, нужно проверить остальные вагоны, – оживилась Гермиона, – я помогу тебе. Кстати, я Гермиона Грейнджер.
Мальчик был готов упасть в обморок от благодарности.
– Постойте, – подал голос другой мальчик – Гарри Поттер, – не уверен, что этим стоит заниматься.
Невилл был готов зарыдать. Гермиона сердито развернулась. Неужели Гарри Поттер ради своего спокойствия мог бросить маленького мальчика в беде…
– Что? Почему нет?
– Видишь ли, – сказал Гарри Поттер, – тщательная проверка всего поезда займёт уйму времени, жаба может и не найтись до прибытия в Хогвартс, и тогда у неё будут проблемы. Так что гораздо правильнее направиться сразу в первый вагон к старостам и попросить помощи у них. Я так и поступил, когда пытался найти тебя, Гермиона, впрочем, они понятия не имели, где искать. Но полагаю, у старост есть заклинания или магические предметы, которые значительно упростят поиски жабы. Мы же только первогодки.
В этом определённо был смысл.
– Ты сможешь самостоятельно добраться до вагона старост? – спросил мальчика Гарри Поттер. – У меня есть причины не светить лицом без необходимости.
Внезапно Невилл открыл рот и отступил назад.
– Я помню этот голос! Ты один из Лордов Хаоса! Ты дал мне конфету!
Что?
Гарри Поттер, зардевшись, повернулся к двери.
– Я? Никогда! Разве я похож на злодея, который даст ребёнку конфету?
Невилл вытаращил глаза.
– Ты – Гарри Поттер? Тот самый Гарри Поттер? Ты?
– Нет, вообще-то в этом поезде три Гарри Поттера, я лишь один из них.
Невилл тихо пискнул и выбежал из купе. Звук быстро удаляющихся шагов сменился звуком открывающейся и закрывающейся двери вагона.
Гермиона тяжело опустилась на скамью. Гарри Поттер закрыл дверь купе и сел рядом.
– Можешь объяснить мне, что происходит? – слабым голосом сказала Гермиона. Неужели, находясь рядом с Гарри Поттером, она обречена постоянно попадать в странные ситуации?
– Ну, просто Фред, Джордж и я увидели на платформе этого несчастного маленького мальчика. Женщина, сопровождавшая его, на минуту отлучилась, и он был страшно напуган. Как будто на него сейчас нападут Пожиратели Смерти. Так вот, говорят, что страх часто хуже того, чего боятся. И я решил: парень только выиграет, если его худшие кошмары станут реальностью и выяснится, что они не так плохи, как ему казалось…
Гермиона ошеломлённо молчала.
– …Фред и Джорд заколдовали шарфы, которые мы намотали на головы, чтобы они казались тёмными и расплывчатыми, как будто мы короли-призраки в могильных саванах…
Ей совсем не нравилось то, к чему вёл рассказ.
– …мы отдали ему все купленные мной конфеты и закричали что-то вроде: «Давай дадим ему денег! Ха-ха-ха! Держи пару кнатов, парень! Вот тебе серебряный сикль!», принялись прыгать вокруг него, дьявольски хохотать и так далее. Поначалу я думал, что кто-нибудь из толпы вмешается, но эффект свидетеля удерживал всех на месте, пока до людей не дошло, что мы делаем, а потом, очевидно, они уже были слишком растеряны, чтобы как-то реагировать. В конце концов, он пролепетал: «Уходите». Мы взвыли и убежали прочь, голося, что солнечный свет жжёт нас. Надеюсь, после этого он будет меньше бояться, когда к нему будут приставать хулиганы. Кстати, этот приём называется «десенситизация».
Ладно, она не угадала, чем закончится эта история.
Несмотря на то, что часть её понимала его мотивы, пламя праведного гнева, свойственного натуре Гермионы, вырвалось наружу:
– Это ужасно! Ты ужасен! Бедный мальчик! То, что ты сделал, – гадко!
– Думаю, правильнее использовать слово «интересно». В любом случае, предлагаю посмотреть с другой точки зрения: причинило ли это больше вреда, чем пользы, или наоборот? Если у тебя есть аргументы в пользу одного из возможных ответов на этот вопрос, то я буду рад их выслушать. И я не приму во внимание остальную критику, пока мы с ним не разберёмся. Я, конечно, согласен, что мой поступок выглядит ужасным, унижающим, гадким, особенно раз он касается напуганного маленького мальчика, но суть в другом. Правильность поступка определяется не тем, как хорошо он выглядит или что он значит, а тем, каковы его последствия. Это, кстати, называется консеквенциализм.