Гарри Поттер и методы рационального мышления
Шрифт:
Тут до Дафны дошло, чтоона только что сказала, и она внутренне содрогнулась, но сказанного не воротишь.
— Опа, опа, опа, что? — Грегори убрал ноги с колен Панси и вскочил. — Что там произошло? Мисс Булстроуд ни о чём таком не говорила.
Теперь все остальные тоже смотрели на Дафну.
— Ах да, — продолжила Дафна. — Гарри оттолкнул её и крикнул: «Я же говорил тебе, никаких поцелуев!» А потом он закричал, как будто умирает, и Фоукс начал ему петь... Вообще-то, я не уверена, что это случилось именно в таком порядке...
— Не очень-то похоже на настоящую любовь, — хором озвучили
— Это должна была быть я, — прошептала Трейси. Она всё ещё не пришла в себя. — Ядолжна была стать его настоящей любовью. Гарри Поттер — мойгенерал. Мне надо было... Мне надо было бороться за него с Грейнджер...
Дафна резко повернулась к Трейси.
— Ты?Ты хочешь отобрать Гарри у Гермионы?
— Да! — воскликнула Трейси. — Хочу!
— Да ты с катушек съехала, — осуждающе заявила Дафна. — Даже если быты поцеловала его первой... Знаешь, кем бы ты стала? Печальной девочкой с разбитым сердцем, которая умирает в конце второго акта.
— А ну возьми свои слова обратно!— закричала Трейси.
Тем временем Грегори пересёк комнату и подошёл к Винсенту, сидевшему за домашней работой.
— Мистер Крэбб, — тихо сказал Грегори, — думаю, мистеру Малфою надо узнать об этом.
* * *
Послесловие: Гермиона Грейнджер.
Гермиона не отрывала глаз от запечатанного воском конверта, на поверхности которого было написано число 42.
Я выяснил, почему у нас не получилось вызывать патронуса, Гермиона, и это не имеет никакого отношения к тому, что мы якобы недостаточно счастливы. Но я не могу рассказать тебе. Я даже директору не могу рассказать. Это должно оставаться даже в большей тайне, чем частичная трансфигурация. Но если тебе когда-нибудь будет нужно сразиться с дементором, секрет описан здесь, в зашифрованном виде, так что если кто-то не знает, что речь идёт о дементорах и о заклинании патронуса, то он не поймёт, что всё это значит...
Она рассказала Гарри, что видела, как умирает он, как умирают её родители, её друзья, как умирают вообще все. Она не стала рассказывать, что боится умереть в одиночестве — почему-то это признание всё ещё оставалось слишком болезненным.
Гарри рассказал ей, как он вспомнил смерть своих родителей и посчитал её забавной.
Там, куда тебя забирает дементор, нет света, Гермиона. Нет тепла. Нет заботы. В том месте ты даже не можешь понять, что такое счастье. Там есть боль и есть страх, и эти чувства всё ещё могут тебя задеть. Ты можешь ненавидеть и можешь получать удовольствие, разрушая то, что ненавидишь. Ты можешь смеяться, глядя на боль других людей. Но ты никогда не будешь счастлив, ты даже не сможешь вспомнить, чего же ты лишился... Не думаю, что существует способ объяснить тебе, от чего именно ты меня спасла. Обычно мне стыдно, когда я причиняю людям неприятности, обычно я не выношу, когда кто-то жертвует чем-то ради меня, но в этот раз я только скажу, что не важно, чего в итоге тебе будет стоить твой поцелуй — ни на секунду не сомневайся, ты всё сделала правильно.
Гермиона до этого не понимала, насколько легкодементор коснулся её, насколько лёгкой и поверхностной
Гермиона убрала письмо обратно в кошель, как и подобает хорошей девочке.
Хотя ей очень хотелось его прочесть.
Она боялась дементоров.
* * *
Послесловие: Минерва МакГонагалл.
Минерва словно окаменела. Она не должна была так поразиться, не должна была с таким трудом принуждать себя смотреть Гарри в глаза, но после того, через что ему пришлось пройти... Она выискивала на лице стоящего перед ней мальчика малейшие признаки воздействия дементора и не находила. Но её крайне тревожило, с каким спокойствием он задал свой вопрос.
— Мистер Поттер, я действительно не могу обсуждать такие серьёзные вопросы без разрешения директора!
На лице мальчика не дрогнул ни мускул.
— Я бы предпочёл не беспокоить директора по этому поводу, — прозвучал спокойный голос Гарри Поттера. — Более того, я настаиваюна этом. Вы обещали, что этот разговор останется между нами. Поэтому позвольте мне говорить прямо. Фактически, я уже знаю, что пророчество существует. Я знаю, что именно вы первой услышали его от профессора Трелони. Я знаю, что, согласно пророчеству, ребёнок Джеймса и Лили каким-то образом представлял опасность для Тёмного Лорда. И этот ребёнок — я, и всем об этом известно. А потому вы не скажете ничего нового или опасного, если ответите всего лишь на один вопрос: Какие именнослова пророчества указали на меня, ребёнка Джеймса и Лили?
В голове эхом отозвался замогильный голос Трелони:
РОЖДЁННЫЙ ТЕМИ, КТО ТРИЖДЫ БРОСАЛ ЕМУ ВЫЗОВ,
РОЖДЁННЫЙ НА ИСХОДЕ СЕДЬМОГО МЕСЯЦА...
— Гарри, — сказала профессор МакГонагалл, — я никак не могу рассказать тебе это!
Она понятия не имела, откуда Гарри узнал столь многое, и была потрясена тем, чтоон уже знает...
Печальные глаза мальчика посмотрели на неё со странным выражением.
— Профессор МакГонагалл, неужели вы не можете даже чихнуть без разрешения директора? Я клянусь, у меня есть и серьёзные причины спрашивать, и серьёзные причины, чтобы наш разговор остался приватным.
— Пожалуйста, не спрашивай, Гарри, — прошептала она.
— Ладно, — сказал мальчик, — один простой вопрос. Пожалуйста. Пророчество указало на Поттеров буквально? В нём прозвучала фамилия «Поттер»?
Некоторое время Минерва молча смотрела на Гарри. Она не могла сказать, почему или отчего, но у неё было ощущение, что это ключевой момент с далеко идущими последствиями...
— Нет, — сказала она наконец. — Пожалуйста, Гарри, больше не спрашивай меня ни о чём.
Мальчик одарил её немного печальной улыбкой и сказал:
— Спасибо вам, Минерва. Вы честная и хорошая женщина.
Прежде чем она закрыла распахнувшийся от изумления рот, мальчик поднялся и покинул кабинет. И лишь тогда Минерва поняла, что Гарри посчитал её отказ ответом. И получил правильный ответ...
Гарри закрыл за собой дверь.
С кристальной ясностью перед его глазами развёртывалась логическая цепочка. Гарри не был уверен, когда именно у него родилась эта догадка, может быть, во время пения Фоукса, а может даже раньше.