Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
Около шести вечера в дверь позвонили, и миссис Блэк опять принялась вопить. Решив, что это пришёл Наземникус или кто-нибудь ещё из Ордена, Гарри только поудобнее устроился у стены в комнате Клювокрыла. Теперь он прятался здесь и подкармливал гиппогрифа дохлыми крысами, стараясь забыть о собственном голоде. Когда в дверь к нему сильно постучали через несколько минут, его это порядком удивило.
— Я знаю, что ты здесь, — раздался голос Гермионы. — Выйди, пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить.
Гарри открыл дверь.
— А ты что тут делаешь?
Клювокрыл разгребал
— Я думал, ты на лыжах катаешься с мамой и папой.
— Честно говоря, лыжи — не самое любимое моё занятие. Приехала на Рождество сюда. — В волосах у неё был снег, лицо раскраснелось от мороза. — Только не говори Рону. Он надо мной смеялся, а я без конца доказывала ему, что кататься на лыжах — большое удовольствие. Папа с мамой немного огорчились, но я сказала, что все, кто ответственно относится к экзаменам, остаются в Хогвартсе заниматься. Они хотят, чтобы я хорошо сдала, они поняли. Короче, — бодро сказала она, — идём в твою спальню, мама Рона растопила там камин и прислала сандвичи.
Гарри спустился за ней на второй этаж. К его удивлению, в спальне были Рон и Джинни — оба сидели на кровати Рона.
— Я приехала на автобусе «Ночной рыцарь», — беззаботно сообщила Гермиона, снимая куртку. — Дамблдор ещё вчера утром сказал мне, что случилось, но пришлось дождаться официального окончания семестра. Амбридж и так вся позеленела от того, что вы улизнули у неё из-под носа. Правда, Дамблдор ей объяснил, что мистер Уизли в больнице святого Мунго и он дал вам разрешение навестить его. Так что…
Она села рядом с Джинни, и теперь смотрели на Гарри все трое.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Гермиона.
— Прекрасно, — сухо ответил Гарри.
— Только не ври. Рон и Джинни говорят, что ты от всех прячешься с тех пор, как вернулись из больницы.
— Говорят? Да? — сказал Гарри, сердито глядя на брата и сестру.
Рон рассматривал свои ботинки, а Джинни нисколько не смутилась.
— Да, прячешься, — сказала она. — И смотреть ни на кого не хочешь.
— Это вы не хотите на меня смотреть!
— Может, вы друг на друга по очереди смотрите, просто не совпадаете по времени? — предположила Гермиона, причём уголки рта у неё слегка поднялись.
— Очень остроумно, — огрызнулся Гарри и стал смотреть в сторону.
— Ах, как приятно чувствовать себя непонятым, — съязвила Гермиона. — Знаешь, они мне сказали, что вы подслушали вчера через Удлинители ушей.
— Да ну? — Засунув руки в карманы, Гарри смотрел на снегопад за окном. — Всё обо мне говорили? Ничего, я привыкаю.
— Мы с тобой хотели поговорить, — сказала Джинни, — но ты всё время от нас прячешься…
— А я не хочу, чтоб со мной говорили, — сказал Гарри, всё больше и больше раздражаясь.
— Ну, это глупо с твоей стороны, — сказала Джинни. — Из твоих знакомых я одна знаю, каково это, когда ты одержим Сам-Знаешь-Кем, и могу тебе рассказать.
Гарри на секунду застыл, ошеломлённый этими словами.
— Я забыл.
— Поздравляю, — холодно откликнулась Джинни.
— Прости, — сказал Гарри и правда почувствовал
— А ты можешь вспомнить всё, что ты делал? Или были такие провалы в сознании, когда ты не понимал, что делаешь?
Гарри стал мучительно припоминать.
— Нет.
— Тогда Сам-Знаешь-Кто не завладел тобой, — твёрдо сказала Джинни. — Когда это было со мной, у меня вылетало из памяти то, что я делала в предыдущие часы. Окажусь где-то, и сама не знаю, как сюда попала.
Гарри боялся ей поверить, но на душе у него всё-таки стало легче.
— А как же этот сон с твоим папой и змеёй?
— Гарри, у тебя и раньше бывали такие сны, — вмешалась Гермиона. — В прошлом году ты тоже иногда чувствовал, что замышляет Волан-де-Морт.
Гарри покачал головой.
— В этот раз было не так. Я был внутри змеи. Как будто сам был змеёй… А вдруг это Волан-де-Морт перенёс меня в Лондон?
— Когда-нибудь, Гарри, — с большим раздражением сказала Гермиона, — ты всё-таки прочтёшь «Историю Хогвартса», и, может быть, она напомнит тебе, что с территории Хогвартса нельзя трансгрессировать. Даже Волан-де-Морт не в силах заставить тебя вылететь из спальни.
— Ты не покидал своей постели, понял? — сказал Рон. — Ты сучил ногами во сне не меньше минуты, пока мы тебя будили.
Гарри снова заходил по комнате. То, что они говорили, было не только утешительно, но и звучало здраво. Не отдавая себе отчёта, он схватил с тарелки сандвич и чуть не целиком запихнул в рот.
«Всё-таки, я не оружие», — подумал он. Сердце его наполнилось радостью, и он готов был присоединиться к Сириусу, который протопал мимо их двери к лестнице наверх, распевая во весь голос:
«Храни тебя Господь, весёлый гиппогриф».
И что ему взбрело справлять Рождество на Тисовой улице? Радость Сириуса от появления гостей, и особенно Гарри, была заразительна. Он уже не был хмурым гостеприимцем, как летом, — теперь он был полон решимости подарить ребятам не меньше, а то и больше удовольствий, чем доставил бы им праздник в Хогвартсе. Он трудился без устали, с их помощью убирая и украшая дом, и к сочельнику дом стал неузнаваем. Потускневшие люстры опутаны были теперь не паутиной, а гирляндами из остролиста, золотой и серебряной канителью, на вытертых коврах искрились сугробы волшебного снега, большая ёлка, добытая Наземникусом и украшенная живыми феями, заслонила от глаз родословное дерево Сириуса, на сушёные головы эльфов нацепили красные колпаки и белые бороды, как у Санта-Клауса.
Проснувшись рождественским утром, Гарри увидел горку подарков, а Рон уже разворачивал свои, тоже из порядочной горки.
— Отменный улов в этом году, — сообщил он из-за вороха бумаги. — Спасибо за метловый компас — получше подарка от Гермионы. Видал? Планировщик домашних заданий.
Гарри разобрал свои и тоже нашёл свёрток, надписанный рукой Гермионы. В нём оказалась книжка, похожая на дневник, только когда ты раскрывал его на любой странице, она громко возвещала что-нибудь вроде «Завтра, завтра, не сегодня — так ленивцы говорят».