Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
Этот последний декрет стал предметом многочисленных шуток. Ли Джордан указал Амбридж, что в соответствии с новым правилом она не вправе выгонять Фреда и Джорджа из класса за то, что они играли сзади со взрыв-кусачкой.
— Профессор, взрыв-кусачка не связана с защитой от Тёмных искусств. Эта информация не имеет отношения к вашему предмету.
Когда Гарри увидел Джордана в следующий раз, рука у того сильно кровоточила. Гарри порекомендовал настойку растопырника.
Гарри думал, что после побега преступников из Азкабана Амбридж чуточку присмиреет, смутится оттого, что это безобразие случилось под самым носом у её возлюбленного
Каждое занятие по прорицаниям и уходу за магическими существами проходило теперь в присутствии Амбридж и её блокнота. Она маячила у камина в пропахшей благовониями комнате на башне, прерывала становившиеся всё более истерическими вещания Трелони трудными вопросами о птицегадании и гептомологии, утверждала, что Трелони предугадывает ответы учеников раньше, чем они ответят, требовала, чтобы та продемонстрировала своё умение работать с хрустальным шаром, гадать на кофейной гуще или по рунам. Гарри думал, что Трелони скоро сломается под этим давлением. Несколько раз он встречал её в коридорах — что само по себе было необычно, ибо профессор предпочитала сидеть у себя в башне, — и Трелони что-то лихорадочно бормотала, заламывала руки и испуганно оглядывалась через плечо, издавая при этом сильный запах кулинарного хереса. Если бы он не так беспокоился за Хагрида, то пожалел бы её, но уж коли одному из них быть выгнанным, то кому остаться — такого вопроса для Гарри не существовало.
К сожалению, нельзя было сказать, что Хагрид на уроках выглядит убедительнее Трелони. Правда, он последовал совету Гермионы и не показывал им никого более страшного, чем шишуга (существо, неотличимое от терьера Джека Рассела, если не считать раздвоенного хвоста), — видимо, к Рождеству и у него сдали нервы. На занятиях он был непривычно рассеян и взвинчен, то и дело терял нить рассуждений, на вопросы учеников отвечал невпопад и всё время тревожно оглядывался на Амбридж. Кроме того, он стал держаться отчужденнее с Гарри, Роном и Гермионой и прямо запретил им приходить к нему после наступления темноты.
— Если она вас поймает, нам всем крышка, — сказал он им без обиняков, и, не желая ставить его под удар, они перестали ходить к нему по вечерам в гости.
Гарри видел, что Амбридж постепенно лишает его всего, ради чего стоило жить в Хогвартсе: общения с Хагридом, писем Сириуса, «Молнии» и квиддича. Отыграться он мог только одним способом — удвоенным усердием на занятиях ОД.
Он с радостью замечал, что известие о побеге десяти Пожирателей смерти прибавило рвения всем членам отряда, даже Захарии Смиту. Но ни на ком это не сказалось так сильно, как на Невилле. Известие о том, что палачи его родителей гуляют на свободе, вызвало в нём странную и даже пугающую перемену. Он ни разу не упомянул о своей встрече с Гарри, Роном и Гермионой в изоляторе больницы святого Мунго, и они, следуя его примеру, тоже помалкивали. Ни словом не обмолвился он и о побеге Беллатрисы Лестрейндж с сообщниками.
Теперь он вообще почти не разговаривал на сборах ОД и неутомимо отрабатывал каждое заклятие и контрзаклятие, с которыми знакомил их Гарри, — закусив губу от усердия, не обращая внимания на осечки и ушибы. Успехи он
Гарри много бы отдал за то, чтобы так же преуспеть в окклюменции, как Невилл на занятиях ОД. Уроки у Снегга, начавшиеся столь неудачно, в лучшую сторону не изменились. Наоборот, он чувствовал, что с каждым уроком слабеет.
До того, как он начал учиться окклюменции, шрам дёргало изредка, обычно по ночам или когда до него доходили вспышками настроения и мысли Волан-де-Морта. Теперь эти подёргивания сделались почти постоянными, и часто им овладевали приступы раздражения или веселья, никак не связанные с тем, что происходило с ним на самом деле; всякий раз при этом шрам обжигало болью. У него было отвратительное чувство, что он превращается в антенну, настроенную на тончайшие смены настроения Волан-де-Морта, и он не сомневался, что чувствительность эта начала расти с первого же урока окклюменции у Снегга. Мало того — теперь ему каждую ночь снилось, как он идёт по коридору ко входу в Отдел тайн, и сон завершался тем, что он мучительно хочет проникнуть за эту голую чёрную дверь.
— Может быть, это вроде болезни, — сказала Гермиона, озабоченно глядя на него, когда он поделился своими страхами с ней и Роном. — Как лихорадка. Сначала должно стать хуже, чтобы потом отпустило.
— От уроков со Снеггом становится только хуже, — твёрдо сказал Гарри. — Мне надоело, что шрам болит, осточертело ходить каждую ночь по этому коридору. — Он сердито потёр лоб. — Хоть бы дверь эта открылась. Надоело торчать перед ней и глазеть.
— Не выдумывай. Дамблдор хочет, чтобы тебе перестала сниться эта дверь, иначе не велел бы Снеггу учить тебя окклюменции. Просто надо больше стараться.
— Я стараюсь! — обозлился Гарри. — Попробовала бы сама разок… Снегг лезет тебе в мозги — то ещё удовольствие!
— А что, если… — медленно проговорил Рон.
— Что — «если»? — вскинулась Гермиона.
— Если не Гарри виноват, что не может закрыться, — мрачно пояснил Рон.
— Что ты хочешь сказать? — спросила Гермиона.
— Ну, может, Снегг вовсе не хочет помочь Гарри…
Гарри и Гермиона уставились на него. Рон мрачно и со значением посмотрел на Гарри, потом на неё.
— Может, — он понизил голос, — Снегг на самом деле хочет ещё больше раскрыть сознание Гарри — облегчить Сами-Знаете…
— Замолчи, Рон, — сказала Гермиона. — Сколько раз ты подозревал Снегга, и хоть раз оказался прав? Дамблдор ему доверяет, он работает для Ордена, этого достаточно.
— Он был Пожирателем смерти, — упёрся Рон. — Где доказательства, что он в самом деле перешёл на нашу сторону?
— Дамблдор ему доверяет, — повторила Гермиона. — И если мы не можем верить Дамблдору, тогда мы никому не можем верить.
За всеми этими тревогами и делами — домашними заданиями, которых наваливали столько, что пятикурсники засиживались за полночь, тайными собраниями ОД и регулярными уроками у Снегга — январь пролетел незаметно. Гарри оглянуться не успел, как наступил февраль с сырыми оттепелями и перспективой второй за год вылазки в Хогсмид. С тех пор как Гарри условился с Чжоу о встрече в деревне, им редко удавалось поговорить. И вот предстояло провести весь Валентинов день в её обществе.