Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
— Кхе, кхе…
— Да? — Профессор МакГонагалл обернулась; брови её сошлись в прямую жёсткую черту.
— Я хотела узнать, профессор, получили ли вы мою записку с датой и часом инспекции вашего…
— Очевидно, получила — в противном случае спросила бы вас, что вы делаете на моём уроке, — сказала профессор МакГонагалл и решительно повернулась спиной к профессору Амбридж. Ученики обменялись злорадными взглядами. — Повторяю: сегодня мы будем упражняться в гораздо более трудном исчезновении — мыши.
— Кхе, кхе…
— Интересно, — МакГонагалл с холодной яростью повернулась к профессору Амбридж, — как вы собираетесь ознакомиться с моим методом преподавания, если намерены ежеминутно меня прерывать? Видите ли, я обычно не позволяю разговаривать в классе, когда говорю сама.
У профессора Амбридж сделался такой вид, как будто ей залепили пощёчину. Она промолчала, но раскрыла блокнот и принялась с остервенением писать.
Даже не взглянув в её сторону, МакГонагалл снова обратилась к классу:
— Как я уже сказала, Заклятие исчезновения тем сложнее, чем сложнее строение животного, которое мы хотим подвергнуть исчезновению. Улитка, беспозвоночное, не представляет трудной задачи. Мышь — млекопитающее, и работать с ней гораздо труднее. Поэтому магическое действие такого рода нельзя осуществить, мечтая об ужине. Итак, заклинание мы знаем, а теперь посмотрим, что у нас получится…
— Как она может отчитывать меня за несдержанность с Амбридж! — шепнул Гарри Рону. Но он уже улыбался, злость на МакГонагалл прошла.
Профессор Амбридж не ходила за профессором МакГонагалл по классу, как за профессором Трелони, — наверное, поняла, что МакГонагалл этого не потерпит. Зато гораздо больше писала, сидя в углу, и, когда МакГонагалл отпустила класс, поднялась с мрачным видом.
— Вот для начала, — сказал Рон, подняв длинный извивающийся мышиный хвост, и бросил его в ящик, подставленный Лавандой.
Ученики потянулись из класса, а Гарри, увидев, что Амбридж подошла к учительскому столу, толкнул Рона, Рон — Гермиону, и все трое нарочно отстали, чтобы послушать.
— Как долго вы преподаёте в Хогвартсе? — спросила профессор Амбридж.
— В декабре будет тридцать девять лет, — отрывисто сказала МакГонагалл, защёлкнув сумку.
Амбридж записала.
— Очень хорошо, — сказала она, — результаты инспекции вы узнаете через десять дней.
— Жду с нетерпением, — холодно ответила МакГонагалл и направилась к двери. — Не задерживайтесь, молодые люди, — сказала она, подгоняя сзади Гарри, Гермиону и Рона.
Гарри, не выдержав, чуть улыбнулся ей и мог поклясться, что в ответ получил улыбку.
Он думал, что теперь увидит Амбридж только после уроков, но ошибся. Когда они спустились по лужайке к лесу на урок по уходу за магическими существами, их ждала уже не только профессор Граббли-Дёрг, но и Амбридж со
— Не вы обычно ведёте эти занятия? — услышал Гарри её вопрос, когда они подошли к длинному столу, где несколько пленных лукотрусов, похожих на ожившие прутики, скреблись в поисках мокриц.
— Совершенно верно, — ответила профессор Граббли-Дёрг, сцепив руки за спиной и время от времени поднимаясь на цыпочки. — Я заменяю профессора Хагрида.
Гарри обеспокоенно переглянулся с Роном и Гермионой. Малфой шептался с Крэббом и Гойлом — он будет рад накапать на Хагрида посланнице Министерства.
— Хм-м… — Амбридж понизила голос, но Гарри всё равно её слышал, — интересно… директор не спешит объяснить мне причину… А вы не могли бы сказать, почему так затянулся отпуск профессора Хагрида?
Гарри увидел, что Малфой тоже навострил уши.
— Боюсь, не смогу, — живо отозвалась Граббли-Дёрг. — Знаю об этом не больше вашего. Дамблдор прислал сову: не соглашусь ли я недели две поработать. Я согласилась. Вот и всё, что я знаю. Так что… может быть, начнём?
— Да, будьте любезны, — сказала профессор Амбридж и сделала запись в блокноте.
Здесь она избрала другую тактику — стала ходить между учениками и задавать вопросы о волшебных существах. По большей части отвечали они хорошо, и настроение у Гарри немного улучшилось — по крайней мере, Хагрида не подведут.
— В целом, — сказала Амбридж, вернувшись к профессору Граббли-Дёрг после того, как долго допрашивала Дина Томаса, — как вы — временный член коллектива и, можно думать, объективный наблюдатель, — как вы находите Хогвартс? Ощущаете ли поддержку со стороны руководства?
— О да, Дамблдор великолепен, — горячо откликнулась Граббли-Дёрг. — Мне очень нравится, как поставлено дело в школе. Очень!
Выразив лицом вежливое сомнение, Амбридж поставила закорючку в блокноте и продолжала:
— И что вы намерены пройти в этом году с классом, предполагая, конечно, что профессор Хагрид не вернётся?
— А мы займёмся существами, которые чаще всего даются на СОВ. Осталось не так много — они уже изучили единорогов и нюхлеров. Я думаю, мы займёмся глиноклоками и жмырами, научимся распознавать шишуг и нарлов. Словом…
— Что ж, вы, очевидно, знаток своего дела, — сказала Амбридж, ставя очень заметную галочку в блокноте.
Гарри не понравилось, что она с нажимом произнесла «вы», и ещё меньше понравился вопрос, адресованный Гойлу:
— Я слышала, в классе были травмы.
Гойл глупо ухмыльнулся. С ответом выскочил Малфой:
— У меня. Меня полоснул гиппогриф.
— Гиппогриф? — повторила профессор Амбридж, деловито записывая.
— Из-за его же глупости: надо было слушаться Хагрида, — сердито вставил Гарри.