Гарри Поттер и принц-полукровка
Шрифт:
— Хозяин продумал всё, и Кричер должен повиноваться ему, даже несмотря на то, что Кричер лучше бы был слугой Малфоя…
— Вот и хорошо, — сказал Гарри. Я хочу регулярных отчётов, но только убедитесь, что я не окружён людьми, перед тем как появляться. Причём при Роне и Гермионе можете появляться. И никому не говорите, что вы делаете. Просто приклейтесь к Малфою как два бородавочных пластыря.
Глава двадцатая. ПРОСЬБА ВОЛДЕМОРТА
Стараниями мадам Помфри Гарри и Рон, набравшиеся сил, покинули больничное крыло в понедельник утром, и сейчас они были готовы наслаждаться
— И из-за чего они поссорились? — спросил он, пытаясь говорить как можно естественней, когда они завернули в коридор на седьмом этаже, который был абсолютно пуст, если не считать очень маленькую девочку, рассматривавшую гобелен с изображением троллей. При виде приближающихся шестикурсников она сильно испугалась и выронила тяжелые медные весы.
— Все в порядке! — ласково произнесла Гермиона, и подбежала к ней, чтобы помочь — Вот… — Она направила свою палочку на осколки разбившихся весов и произнесла «Reparo». Девочка не поблагодарила Гермиону, а так и осталась стоять на месте, словно приросшая к полу, и остерегаясь взглядов со стороны проходящих мимо нее ребят. Рон кивнул в ее сторону:
— Клянусь, они стали еще меньше.
— Да забудь ты о ней, — сказал Гарри немного раздраженно — Гермиона, так из-за чего же Джинни и Дин поссорились?
— О, Дин смеялся над тем, как МакЛагген попал в тебя тем бладжером, — ответила Гермиона.
— Это не может быть смешным, — резонно заметил Рон.
— Это было совсем не смешно! — с жаром ответила Гермиона — Все это выглядело ужасно, и если бы Кут и Пикс не поймали Гарри, он мог бы сильно пострадать!
— Ага, ладно, не стоило Джинни и Дину ссорится из-за этого, — сказал Гарри, все еще пытаясь говорить как обычно — Кстати, они до сих пор вместе?
— Да, вместе; но почему тебя это так интересует? — спросила Гермиона, одарив Гарри проницательным взглядом.
— Я просто не хочу, чтобы моя команда снова развалилась! — поспешил он ответить, но Гермиона продолжила смотреть недоверчиво, и он почувствовал огромное облегчение, когда голос сзади воскликнул «Гарри!», давая ему повод развернуться к Гермионе спиной. — А, привет, Луна.
— Я зашла в больничное крыло, чтобы найти тебя, — сказала Луна, копаясь в своей сумочке — Но там мне сказали, что ты уже ушел… — Она впихнула в руки Рона какую-то зеленую луковицу, большую пятнистую поганку и целую кучу чего-то подозрительно напоминающего средства для кошачьих туалетов и, в конце концов, извлекла довольно грязный свиток пергамента, который вручила Гарри — … Мне сказали отдать это тебе.
Это был маленький свиток, в котором Гарри сразу же узнал очередное приглашение на урок к Дамблдору. — Сегодня вечером. — сообщил он Рону и Гермионе, как только развернул его.
— Ты славно комментировала последний матч, Луна! — сказал Рон, пока она забирала у него зеленую луковицу, поганку и средство для кошачьих туалетов. Луна только неясно улыбнулась.
— Вы смеетесь надо мной, разве нет? — сказала она — Все говорят, что я сумасшедшая.
— Нет, что ты! Я серьезно! — убедительно ответил Рон — Я не припомню более захватывающего комментария! Кстати, а что это такое? — он держал луковицеобразный предмет на уровне глаз.
— О,
— Знаете, эта Луна нравится мне все больше. — сказал Рон, когда они подошли к Большому Залу. — Конечно, она немного сумасшедшая, но так даже интере … — неожиданно он остановился. Лаванда Браун стояла в футе от лестницы и выглядела угрожающе. — Привет, — нервно пробормотал Рон.
— Пойдем, — Гарри шепнул Гермионе, и они поспешили в Зал, чтобы занять места за столом, но не раньше, чем услышали слова Лаванды: «Почему ты не сказал мне, что тебя сегодня выписывают? И почему с тобой была эта?»
Пол часа спустя, когда Рон появился на завтраке, он одновременно выглядел угрюмым и раздраженным, и хотя он сидел рядом с Лавандой, Гарри не видел, чтобы за все время они обменялись хоть парой слов. Гермиона вела себя так, будто бы оградилась от всего происходящего, но один или два раза Гарри видел, как на ее лице появлялась необъяснимая ухмылка. Весь день у нее, казалось, было особенно хорошее настроение, а вечером в гостиной Гриффиндора она даже согласилась просмотреть (другими словами дописать) Гаррин реферат по Травоведению (что она до этого момента решительно отказывалась делать, так как знала, что Гарри обязательно даст списать Рону).
— Большое спасибо, Гермиона, — сказал Гарри, дружески похлопав ее по спине. Посмотрев на часы, он увидел, что уже почти восемь. — Слушай, мне нужно спешить, а то я рискую опоздать к Дамблдору…
Она не ответила, только с выражением скуки на лице вычеркнула из его реферата еще несколько особенно неудачных предложений. Усмехнувшись, Гарри вышел из гостиной через проход в стене и направился к кабинету директора. Горгулья отъехала в сторону при упоминании ирисовых эклеров, и Гарри, взбежав по спиральной лестнице через две ступеньки, постучал в дверь одновременно с восьмым ударом часов.
— Входите, — позвал Дамблдор, но когда Гарри взялся за ручку, дверь открыли изнутри. Там стояла профессор Трелони:
— Ага! — вскричала она, драматично указывая на Гарри и удивленно глядя на него через свои увеличивающие очки.
— Так это и есть причина, по которой вы хотите бесцеремонно вышвырнуть меня из своего кабинета, Дамблдор!
— Моя дорогая Сибилла, — сказал Дамблдор немного сердитым голосом — я не собираюсь бесцеремонно вышвыривать Вас откуда бы то ни было, но Гарри назначено на это время, и я действительно не думаю, что нам с Вами есть что сказать друг другу, по крайней мере, сейчас.
— Очень хорошо, — сказала профессор Трелони глубоко уязвленным голосом — если вы не остановите эти необоснованные придирки, пусть так … Возможно я найду школу, где мои таланты будут лучше оценены…
Она оттолкнула вошедшего Гарри и исчезла вниз по спиральной лестнице; они слышали, как она споткнулась на полпути, и Гарри предположил, что она наступила на одну из своих развивающихся шалей.
— Пожалуйста, закрой дверь и садись, Гарри, — голос Дамблдора звучал довольно устало.
Гарри повиновался, занимая свое привычное место напротив стола Дамблдора, он отметил что, кроме обычно стоящего Думоотвода были приготовлены еще две крошечных хрустальных бутылочки, наполненных кружащимися воспоминаниями.