Гарри Поттер и узник Азкабана
Шрифт:
— На моей мантии и без тебя достаточно грязи!
— Римус! — заголосил Петтигрю, повернувшись теперь к Люпину и умоляюще извиваясь перед ним. — Ведь ты не веришь ему… Разве Сириус не сказал бы тебе, что они переменили план?
— Нет, не сказал бы, если думал, что я шпион, — ответил Люпин. — Наверное, ты именно так и думал и потому не сказал мне, Сириус? — мимоходом заметил он поверх головы Петтигрю.
— Прости меня, Римус, — вздохнул Блэк.
— О чём разговор, Бродяга? — сказал Люпин, закатывая рукава. —
— Да чего уж тут… — Тень улыбки скользнула по измождённому лицу Блэка. И он тоже принялся закатывать рукава. — Убьём его вместе?
— Да, вместе, — сурово произнёс Люпин.
— Не надо, пожалуйста… вы не можете… — заверещал Петтигрю и пополз к Рону. — Рон… Разве я не был тебе добрым другом… Твоим домашним любимцем? Ты не дашь им убить меня, правда? Ты ведь на моей стороне!
Но Рон смотрел на него с отвращением:
— И я разрешал тебе спать в моей постели!
— Мой добрый мальчик… добрый хозяин… Ты не допустишь этого… Я был твоей крысой… ласковым зверьком…
— Крыса, как видно, получилась из тебя лучше, чем человек. И хвастать тут нечем, — жёстко оборвал его Блэк.
Рон побледнел от боли и передвинул сломанную ногу, чтобы Петтигрю не мог до неё дотянуться. Тот развернулся на коленях, подполз к Гермионе и ухватил её за край мантии.
— Милая девочка… умная девочка… Ты… ты не позволишь им… Спаси меня…
Гермиона выдернула мантию из его пальцев и, потрясённая, отступила назад, к стене.
Петтигрю колотила неудержимая дрожь, он медленно повернулся к Гарри.
— Гарри… Гарри… ты так похож на отца… просто вылитый Джеймс…
— Как ты смеешь обращаться к Гарри? — В глазах Блэка полыхнуло бешенство. — Как смеешь смотреть ему в глаза? Говорить о его отце?
— Гарри, — прошептал Петтигрю, подползая к тому и протягивая руки. — Гарри, Джеймс не стал бы меня убивать… Он бы понял, Гарри, он пощадил бы меня…
Блэк с Люпином ухватили Петтигрю за плечи и оттащили. Он плюхнулся на пол, глядя на них снизу вверх и трясясь от ужаса.
— Ты продал Лили и Джеймса Волан-де-Морту. — Блэка тоже била дрожь. — Будешь ещё отрицать это?
Петтигрю зарыдал. Это было жуткое зрелище — он походил на лысого младенца-переростка, съёжившегося на полу.
— Сириус, Сириус, что я мог поделать? Тёмный Лорд… ты себе не представляешь… У него такое оружие, что уму непостижимо… Меня запугали, Сириус, я же никогда не был храбрецом, как ты, Римус или Джеймс… Я не хотел того, что случилось… Меня вынудил Тот-Кого-Нельзя-Называть.
— Не лги! Ты стал его шпионом ещё за год до гибели Джеймса и Лили! Ты был его осведомителем!
— Его… его власть была безгранична, — хлюпнул Петтигрю. — Что бы я выиграл, если бы стал противиться ему?
— Да. Что бы ты выиграл, Питер, в борьбе с самым злым волшебником всех времён? — Блэк клокотал
— Ты не понимаешь, Сириус! — проскулил Петтигрю. — Он убил бы меня.
— Значит, надо было умереть, — прорычал Блэк. — Умереть, а не предавать друзей. — Мы бы все так поступили ради тебя!
Блэк и Люпин встали плечом к плечу и подняли волшебные палочки.
— Ты должен был понимать, — произнёс Люпин тихо, — если тебя не убьёт Волан-де-Морт, то это сделаем мы. Прощай, Питер.
Гермиона закрыла руками лицо и отвернулась.
— Нет! — вдруг крикнул Гарри. Он бросился вперёд и загородил Петтигрю, повернувшись к волшебным палочкам. — Нельзя его убивать! — сказал он, задыхаясь. — Нельзя!
И Блэк, и Люпин были потрясены.
— Из-за этого выродка ты лишился родителей, Гарри, — прохрипел Блэк. — Этот пресмыкающийся кусок дерьма хладнокровно убил бы и тебя. И даже не повёл бровью. Ты его сейчас слышал. Для него собственная вонючая шкура значит больше, чем вся твоя семья.
— Знаю, — тяжело дыша, сказал Гарри. — Мы отведём его в замок и передадим дементорам. Они отвезут его в Азкабан… Но не убивайте его.
— Гарри! — простонал Петтигрю и обнял его колени. — Ты… Спасибо тебе… Я не стою этого… Спасибо…
— Прочь от меня! — гневно выпалил Гарри, с омерзением сбрасывая с себя руки Петтигрю. — Я поступаю так не ради тебя. Я уверен, мой отец не захотел бы, чтобы его лучшие друзья стали убийцами из-за такого, как ты.
Никто не шелохнулся и не издал ни звука, лишь слышалось неровное, с присвистом, дыхание Петтигрю, прижавшего к груди кулачки. Блэк с Люпином переглянулись и одновременно опустили палочки.
— Ты — единственный, у кого есть право решать, — признал Блэк. — Но подумай хорошенько… подумай, что он совершил…
— Пусть его отправят в Азкабан, — повторил Гарри. — Он это заслужил, как никто.
Сзади по-прежнему слышалось сопение Петтигрю.
— Ладно, — согласился Люпин. — Гарри, отойди в сторону.
Но Гарри в сомнении не двигался с места.
— Я только свяжу его, — пояснил Люпин. — Ничего больше, клянусь.
Гарри отошёл. Из волшебной палочки Люпина вылетели тонкие шнуры, и через секунду Петтигрю дёргался на полу связанный и с заткнутым ртом.
— Но если ты попытаешься превратиться, Питер, — Блэк потрясал над ним волшебной палочкой, — мы точно тебя убьём. Ты согласен, Гарри?
Гарри посмотрел на жалкую фигуру, скорчившуюся на полу, и кивнул — так, чтобы Петтигрю увидел.
— Ну вот что, — Люпин перешёл на деловой тон, — я, Рон, умею сращивать кости далеко не так хорошо, как мадам Помфри, поэтому пока самое лучшее — наложить шину.
Он подошёл к Рону, коснулся сломанной ноги волшебной палочкой и тихо произнёс:
— Ферула!