Гарри Поттер: кровь Гриффиндора
Шрифт:
— Ты полагаешь? — осторожно уточнил Гарри.
— Конечно. Надо только подобрать платье в тон.
Чоу наклонилась, чтобы поцеловать его. Раздался лязг. Девушка нагнулась и подняла меч в ножнах.
— Опять ты бросил тут свою железку? — усмехнулась она. — Кстати, а ты не опоздаешь на свою тренировку?
— Опоздаю, — согласился Гарри, хватая оружие.
Он быстро поцеловал Чоу и бросился к выходу. Срезав половину пути по потайным ходам, Гарри успел добраться до поля на пять минут раньше срока. Он уселся на траву, пытаясь отдышаться. Пять минут истекли довольно быстро, однако, Рейд
К его удивлению, Рейд не появился и на обеде. Зато за учительским столом сидел Корнелиус Фудж, сияющий, как начищенный пятак. Думбльдор тоже ухмылялся в бороду. Когда все расселись по своим местам, Ректор встал и постучал ножом по бокалу. Наступила тишина. Поднялся министр. Он отыскал взглядом Гарри и сказал:
— Дорогие друзья, я очень рад сделать следующее объявление: комиссия по наградам, рассмотрев дело учащегося Хогварца Гарри Поттера, постановила наградить его за многолетнюю борьбу с тем-кого-нельзя-называть, а также за участие в освобождении Хогсмида орденом Мерлина первой степени. Гарри, подойди пожалуйста.
На зал обрушился гром аплодисментов. Как заметил Гарри. Нправляясь к министру, хлопал даже Малфой. Министр пожал Гарри руку и нацепил ему на груди разлапистую золотую звезду, сияющую бриллиантами. Когда юноша вернулся на своё место, Фудж продолжил:
— Также за участие в освобождении Хогсмида орденом Мерлина второй степени награждается преподаватель Хогварца профессор Алекс Рейд.
Но того не было в зале. И это несколько портило торжественность момента.
— Сэр, позвольте я схожу за ним, — обратился Гарри к министру.
— Да, будь так добр, — ответил тот.
Гарри выбрался из-за стола и двинулся на второй этаж. По совести говоря, он вызвался в основном с целью убраться от шумихи по поводу награждения. И возвращаться обратно в зал не намеревался. Достигнув комнаты профессора, он постучал по шлему рыцарского доспеха. Оттуда вылетел Дрюзг и, нецензурно ругаясь, рванул по коридору. Гарри было достал палочку, чтобы проучить наглого полтергейста, но в этот момент стена раздвинулась и оттуда раздался голос: «Заходите».
Юноша вошёл в комнату. Стена встала на место. Гарри принялся с любопытством озираться. Неизвестно, как выглядела эта комната при других учителях, но сейчас здесь царила спартанская простота. В углу стояла узкая металлическая койка, накрытая суконным одеялом. Рядом — большой шкаф с книгами. Ближе к двери массивный стол. Под него задвинут сундук. Вот и всё. Правда, под потолком был ещё неизвестно зачем подвешен портрет Локхарта.
— Привет, Гарри.
Профессор сидел за столом. Стол был заставлен бутылками: ещё полными и уже пустыми. Рядом на тарелке лежала нарезанная кружочками колбаса и стояла банка с солёными огурцами.
— Вы уже отмечаете награждение? — спросил Гарри, усаживаясь на свободный стул.
— Награждение? — Рейд уставился на Гарри. Несмотря на опьянение, глаза смотрели очень трезво и холодно. — Какое ещё награждение?
— Мерлин, второй степени, за Хогсмид, — пояснил Гарри.
— Пускай Фудж засунет своего Мерлина себе в… — то, что предлагал
Рейд опрокинул в себя рюмку и принялся выуживать острием кинжала огурец из банки. С хрустом сжевав добычу, он подкинул нож на ладони. В следующий миг Гарри понял назначение портрета: нож со свистом улетел в угол и вонзился в центр холста. Гилдерой успел юркнуть за рамку, и сейчас выглядывал оттуда, состроив возмущенную физиономию.
— Ловко прячется, гад! — восхитился Рейд. — А что я отмечаю… Знаешь, Гарри, в России есть анекдот:
«Мужик открывает дверь на звонок и спрашивает:
— Ты кто?
— Капут!
— А что такой толстый?
— Я не толстый, я полный!
— И что?
— И, собственно, всё!»
— И всё… — задумчиво повторил Гарри.
— Ага, — согласился профессор. — Именно так. В самое ближайшее время. Надо же отметить такое событие. Вот только Ингрид жалко…
— Ингрид? — не понял Гарри.
— Мой меч, — кивнул вправо профессор, где на краю стола лежала катана в ножнах, перевитых ремнями. — Наши клинки тоже живые. У каждого своё имя. И, к сожалению, они рассыпаются после смерти владельца.
— Простите, — с подозрением спросил Гарри. — А с чего бы такой пессимизм?
— Ах пессимизм, — Рейд посмотрел Гарри в лицо. Из его глаз начисто исчез серый оттенок и на Гарри смотрели глаза цвета весеннего неба. — Ты как-то хотел знать, что именно сказал камень, да? Я скажу тебе… Когда вновь наберёт силу страшное зло, я встречу человека, которому нельзя предсказать судьбу. И с ним я должен сразиться против этого зла… И это будет после дня летнего солнцестояния. Сегодня 22 июня…
— И, мы победим? — голос Гарри сорвался.
— Да, разумеется, — рассмеялся профессор. — Добро всегда побеждает… Но, одному из нас придётся умереть.
— Может, мне, — произнёс Гарри.
— Нет, камень сказал, что выбор за мной, — твёрдо сказал Рейд, окинув его взглядом. — Я свой выбор уже сделал.
— Вы не имеете права делать такой выбор: кому жить, а кому нет! — заявил Гарри, пытаясь сдержать дрожь.
— Какой же ты ещё ребёнок, — расхохотался профессор. — Это моя жизнь. И я имею право распоряжаться ей так, как считаю нужным. Кроме того, борьба со злом для меня профессия, а для тебя — стечение обстоятельств. Я знал, на что иду. А тебе ещё жить да жить.
— Вы тоже ещё достаточно молоды, — упрямо сказал Гарри.
— Да, но всё же старше тебя… Да и у тебя другая забота. Я оставляю Академию на твоё попечение.
Гарри не нашёлся, что возразить. Рейд выпил ещё рюмку и решительно завинтил пробку.
— Я всё же не могу поверить… — протянул Гарри.
— А плохо. Очень плохо. Нас может спасти именно вера…
— Даже так? — юноша приподнял бровь. — Вера в бога?
— Нет, — серьёзно сказал Рейд. — Скорее, вера в чудо… Знаешь, чем муглы сильнее нас? Нет? Так вот, мы привыкли, что всё совершается по мановению волшебной палочки. У нас нет никакой веры вообще. А муглы, они как раз верят в чудеса. Они верили в ковёр-самолёт, и поднялись в воздух. Они верили в волшебное зеркальце, и создали телевизор… И именно они достигут почти божественного могущества. Дай только время.