Гарри Поттер. Полная коллекция
Шрифт:
Без подписи. Гарри задумчиво глядел на записку. Рон же восхищался плащом.
– Я бы что угодно за него отдал, – признался он. – Что угодно… Да что с тобой?
– Ничего, – ответил Гарри, но ему было странно. Кто прислал плащ? Он правда когда-то принадлежал отцу?
Не успел он ничего сказать и даже подумать, как дверь распахнулась и в спальню ввалились Фред и Джордж. Гарри поспешно спрятал плащ. Не хотелось никому его показывать.
– С Рождеством!
– Смотри-ка – у Гарри тоже «Уизвитер»!
Фред
– А между прочим, маменька расстаралась, – заявил Фред, оглядев свитер Гарри. – Вот что значит – для чужого ребенка.
– А ты свой почему не надеваешь, Рон? Ну-ка давай – он приятный и теплый, – скомандовал Джордж.
– Терпеть не могу свекольный цвет, – нерешительно застонал Рон, просовывая голову в воротник.
– На твоем нет буквы, – заметил Джордж. – Видимо, мама уверена, что уж ты-то своего имени не забудешь. Но и мы не дураки: точно знаем, который из нас Дред, а который – Фордж.
– Что за шум?
В спальню заглянул весьма недовольный Перси Уизли. Он тоже явно успел посмотреть подарки – на руке у него висел «Уизвитер», который Фред немедленно захватил.
– «П»! Значит – «пуп земли»! Давай, Перси, надевай, мы уже, даже у Гарри такой есть.
– Я… не… хочу… – глухо отбивался Перси, пока близнецы силой пропихивали его голову в воротник, сбивая с носа очки.
– Все равно ты сегодня со старостами не сидишь, – сказал Джордж. – Рождество – праздник семейный.
И близнецы уволокли из спальни Перси, спеленутого свитером по рукам и ногам.
За всю жизнь Гарри не видал такого роскошного рождественского обеда. Сотня жирных жареных индеек, горы вареной и печеной картошки, огромные блюда сосисок; чаши зеленого горошка с маслом, флотилии серебряных соусников с густой ароматной подливкой и клюквенным соусом, а также множество колдовских хлопушек, тут и там разложенных по столу. Эти развлечения не шли ни в какое сравнение с тем, что обычно устраивали на Рождество Дурслеи, достаточно вспомнить их жалкие пластмассовые игрушки и убогие бумажные шляпы. Гарри с Фредом на двоих разломили волшебную хлопушку, и та не просто взорвалась – она бабахнула, как пушка, и окутала всех клубами голубого дыма, а изнутри выскочили контр-адмиральская фуражка и несколько живых белых мышей. Думбльдор за Высоким столом сменил остроконечную колдовскую шляпу на соломенную с цветами и весело кудахтал над анекдотом, который прочел ему профессор Флитвик.
За индейкой последовали рождественские пудинги, политые пылающим коньяком. Перси чуть не сломал зуб о серебряный сикль, оказавшийся в его ломте. Гарри наблюдал за Огридом – тот требовал еще и еще вина и все гуще багровел. Кончилось тем, что он поцеловал в щеку профессора Макгонаголл, и та, к великому изумлению Гарри, лишь покраснела и захихикала, и шляпа у нее съехала набекрень.
Наконец Гарри вывалился из-за стола, нагруженный всякой всячиной из хлопушек – например упаковкой нелопающихся и светящихся воздушных шариков, набором для самостоятельного выращивания бородавок и собственными новенькими волшебными шахматами. Белые мыши куда-то
Вместе с братьями Уизли Гарри до вечера самозабвенно кидался во дворе снежками. Затем, промокшие, замерзшие и запыхавшиеся, они ввалились в гостиную «Гриффиндора» и попадали в кресла перед камином, где Гарри обновил свой шахматный набор, проигравшись Рону в пух и прах. Он, правда, не исключал, что проиграл бы не так позорно, если б Перси не лез с подсказками.
За ужином – сэндвичи с индейкой, пышки, бисквиты и рождественский пирог – все объелись так, что до самого отбоя не могли ничем толком заняться – лишь валялись по креслам и лениво наблюдали, как Перси гоняется за Фредом и Джорджем по всей башне: у близнецов хватило энергии стащить у брата значок старосты.
Лучшего Рождества у Гарри не бывало, и все же что-то подспудно грызло его весь день. Однако подумать как следует он смог, лишь забравшись вечером в постель. Итак: плащ-невидимка и кто же его прислал.
Рон, наевшийся индейки и пирога и не обремененный тайнами, заснул, едва задернув полог. А Гарри свесился с кровати и вытащил из-под нее плащ-невидимку.
Отцовский плащ… Отцовский. Материя струилась между пальцев – мягче шелка, легче воздуха. «Используй с толком», – говорилось в записке.
Надо его померить сейчас же. Гарри слез с кровати и замотался в плащ. Взглянув себе на ноги, увидел лишь тени да лунный свет. Очень странное зрелище.
Используй с толком.
Гарри вдруг совершенно проснулся. С плащом-невидимкой ему открыт весь «Хогварц». Он стоял в тишине и темноте спальни, дрожа от нетерпения. Он сможет пройти куда угодно – и никакой Филч ничего не заподозрит.
Рон забормотал во сне. Разбудить его? Что-то удержало Гарри. Отцовский плащ… Он чувствовал, что в этот раз – в первый раз – должен опробовать плащ один.
Гарри тихонько выбрался из спальни, спустился по лестнице, прошел через гостиную и вылез в дыру за портретом.
– Кто тут? – спросонок каркнула Толстая Тетя. Гарри ничего не ответил. Он быстро зашагал по коридору.
Куда же пойти? Он остановился – сердце билось как сумасшедшее – и задумался. И вдруг до него дошло – Закрытый отдел библиотеки. Можно читать сколько захочется, сколько понадобится, чтобы отыскать Николя Фламеля. И Гарри двинулся в путь, плотнее запахнувшись в плащ.
В библиотеке стояла непроглядная темень и вообще было жутко. Гарри зажег лампу: надо же видеть, куда идешь. Казалось, лампа сама плывет в воздухе, и Гарри, хоть и чувствовал ее у себя в руке, все равно поеживался от этого зрелища.
Закрытый отдел находился в самой глубине библиотеки. Аккуратно переступив канат, отделявший запретные книги, Гарри поднял лампу повыше и начал читать названия.
Те сообщили не много. На корешках облупившиеся, потускневшие золотые буквы неизвестных языков. У некоторых книг названий не было вовсе. На обложке одной темнело пятно, подозрительно похожее на кровь. У Гарри волосы стали дыбом. Может, ему и мерещилось, но он различал шепоток на стеллажах, словно книги знали, что рядом чужой.