Гарсиа Лорка
Шрифт:
В этом «rinconcillo» («укромном уголке») будущих гениев иногда появлялся, в промежутках между двумя турне, знаменитый гитарист Андреа Сеговия, родившийся в 1893 году в Линаресе, но перебравшийся на жительство в Гренаду. Федерико восторгался талантом этого музыканта, который будет признан самым блистательным маэстро испанской гитары: он, как никто другой, исполнял знаменитую «Recuerdos de la Alhambra», всю построенную на тремоло, — что всегда было предметом гордости любого уважающего себя гитариста. И еще одна знаковая фигура — Мануэль де Фалья; он также был частым гостем этого кружка, скромно ютившегося в задней комнатушке кафе. Со временем, однако, это кафе станут всё теснее связывать с именем Лорки.
Чем занимались эти молодые люди, если не считать разговоров обо всём на свете? Федерико, например, с блеском декламировал свои стихи, пока квинтет струнных на сцене услаждал слух посетителей в зале; когда же музыканты начинали складывать инструменты, Федерико садился
Горя местным патриотизмом, Федерико написал свою первую небольшую работу в прозе. Это была дань уважения драматургу Сорилье: каждый год, на День Всех Святых, по всей Испании играли его «Дон Жуана», пьесу гораздо более знаменитую и популярную, чем comedia «Севильский обманщик» на тот же сюжет классика Тирсо де Молины. Текст Лорки, первоначально названный им «Ода Сорилье, 1817–1917», был напечатан в феврале 1917 года в «Бюллетене артистического и литературного центра Гренады» — в специальном номере, посвященном этому драматургу. Затем Лорка, воспользовавшись юбилеем драматурга, опубликовал эту же статью, уже под названием «Символическая фантазия»; в ней было дано лирическое описание, в несколько старомодной манере, красот Гренады — однако увиденных глазами модерниста: то были «грезы звуков и цвета». Здесь он упомянул и о поэтической дани драматурга своему городу, а также вспомнил и Ганивета — другого автора родом из Гренады. Эта проза дебютанта в литературе ничем особенным не отличалась — если не считать, конечно, распределения в ней «ролей»: будущий драматург уже здесь заставляет звучать разные голоса: «голос Сорильи», «голос Ганивета», «колокол», «реку» и, наконец, сам «город». В этой прозе уже проглядывает будущий мастер сцены, который сумеет сочетать в своих пьесах античный хор и «dramatis personae»: живой обмен репликами явно привлекает его гораздо более, нежели плоское, «линейное» изложение тех или иных идей.
Однако что же, эта деятельность в составе кружка «Rinconcillo» — всё, на что может рассчитывать юный Федерико? Конечно нет. Но именно здесь у него завязались серьезные знакомства, которые и позволили ему затем покорить Мадрид и подняться на литературную вершину Испании. Именно в Гренаде, среди друзей, которые его любят и всячески поддерживают, он одолевает свои первые ступени к успеху.
Можно отметить одну особенную для Федерико дату — это 17 марта 1918 года. Ему скоро исполнится 20 лет. Он входит в аудиторию «Атенео» в Гренаде, окруженный друзьями, которые убедили его показаться наконец на публике и проявить перед ней свой талант. До сих пор он читал свои стихи и прозу лишь в укромном уголке кафе за занавесом, но сейчас он должен сделать это для других, для публики, и не стесняться быть честолюбивым — так они все ему говорят. И Федерико идет — неловкой походкой, но выпрямившись; он смотрит невесело — ведь ему очень страшно, — но его мрачный взгляд в то же время полон вызова. Жребий брошен. Первый раз в своей жизни он сейчас поднимется на сцену и предстанет перед публикой. В кармане у него пачка листков, на которых выписаны мелким причудливым почерком самые яркие выдержки из его первой книги «Впечатления и пейзажи», которая вскоре будет напечатана в Мадриде. Эта книга сейчас известна всем; она представляет собой журнал путешественника, который составил Федерико за время своих четырех путешествий по Испании вместе с профессором Берруэтой и своими товарищами. Далее мы расскажем об этом подробнее.
ОТКРЫТИЕ ИСПАНИИ
В 1915 году Федерико получил, хотя и не без труда, диплом бакалавра. Ему исполнилось 17 лет, и он поступил в городской университет Гренады, который не был, конечно, лучшим университетом Испании. Молодой человек записался одновременно на факультеты словесности и права — в то время такое сочетание было общепринятым. Несмотря на общий посредственный уровень преподавания, ему всё же посчастливилось встретить здесь двух исключительно талантливых преподавателей: словесности — Мартина Домингеса Берруэту и права — Фернандо де лос Риоса. Эти два человека укажут направление и придадут энергичный импульс всей его жизни.
Фернандо де лос Риос, андалузец из Ронды (это родина тавромахии), получил кафедру права в
Фернандо де лос Риос познакомился с Лоркой годом ранее в «Атенео» Гренады, президентом которого он являлся. Таким образом, юный Федерико оказался в самых верхних слоях культурной жизни города и имел возможность пополнить свое музыкальное образование и усовершенствовать художественный вкус. Он давал там неофициальные концерты; его часто можно было видеть в зале живописи, где юные художники работали с живыми моделями: исполняя произведения Бетховена, Федерико создавал благоприятный музыкальный фон их работе. В один прекрасный день директор Художественного центра услышал в своем кабинете на втором этаже его игру на пианино, узнал сонату Бетховена и спустился на первый этаж посмотреть, кто так хорошо ее играет. Несомненно, начинающий артист заинтересовал его куда больше, чем потом — он же, только в качестве студента факультета права, которому не суждено было стать юристом. Так началась их большая дружба.
Другой профессор, Мартин Домингес Берруэта, был также экстравагантной личностью, сформировавшейся в духе Института свободного образования; он придерживался принципа свободного общения преподавателя со студентами, без всяких иерархических барьеров, и был приверженцем идеи личного наставничества, без которого сегодня немыслимо университетское образование. Понимая обучение студентов как искусство взаимообогащения, считая себя их отцом и товарищем, он старался часто вывозить их на экскурсии по стране: так он помогал им открыть для себя родную Испанию, ее города, культурные сокровища, ее великих людей. Влияние этого преподавателя на Федерико имело решающее значение в его жизни, так как благодаря ему и этим путешествиям юноша сумел написать свое первое значительное произведение.
Итак, в 1916 и 1917 годах вместе с небольшой группой университетских друзей во главе с профессором Берруэтой Федерико изучает свою страну. Из этих путешествий и экскурсий он привез многочисленные записи — это была первая проба пера с дальним прицелом: его первая книга «Впечатления и пейзажи» будет вскоре напечатана за счет автора, точнее, за родительский счет, так как отец всегда субсидировал его дорогостоящие предприятия. Во время этих путешествий с профессором, совершаемых дважды в год, Федерико глубоко «погружается» в родную страну, о которой толком ничего не знает, и делает первые шаги в литературе. Профессор всячески подбадривает его, просит вести дневник путешествия за всю группу, показывает нужные приемы работы и, вероятно, корректирует написанное. Поэтому можно понять его разочарование, когда он увидел, что Лорка посвятил свое произведение, этот настоящий путевой дневник, не ему, столько сделавшему для начинающего прозаика, а своему старому учителю музыки. В посвящении к книге «Впечатления и пейзажи» значилось: «Памяти моего глубокочтимого старого учителя музыки», почему-то не названного. Университетский преподаватель упоминается в конце книги, в списке тех, кому автор выражает благодарность в числе прочих фамилий: «Моему дорогому учителю д-ру Мартину Д. Берруэте и моим дорогим товарищам… которые разделяли со мной эти путешествия». Тот, кто сделал всё, чтобы эта книга была написана юным Федерико, имел право на обиду: посвящение исполнено нежности и жалости к другому человеку, не имевшему никакого отношения к их путешествию, но занимавшему огромное место в любвеобильном сердце Федерико. Вот это посвящение, длинное и трогательное:
«С глубоким уважением — моему старому учителю музыки, который был так похож на странствующего рыцаря, с волосами цвета старинного серебра и узловатыми руками; эти руки так долго играли на пианино, так много ритмов подарили ветрам родной земли. И чары бетховенской сонаты помогали ему подняться над земными страстями.
Вы были святым!
С преданностью и почтением
Слабым утешением для Берруэты было то, что здесь не назван ни учитель, ни автор, — словно это посвящение было их интимным общением, свидетельством душевной близости двух людей, нежно привязанных друг к другу. Берруэта не смог понять, что Федерико был тогда лишь тонко чувствующим мальчиком, слабо разбирающимся в обычаях и условностях общества. Музыка и пианино, как уже упоминалось, были его первой любовью. Публикуя свою первую книгу, этот путевой дневник в прозе, Федерико чувствовал потребность каким-то романтичным образом «искупить» банальности и общепринятые фразы в нем — возможно, они были подсказаны ему преподавателем и товарищами по путешествию. Потому, входя в мир литературы, он дал волю своему сердцу и высказал эти слова для себя самого, нимало не заботясь о том, чтобы объявить во всеуслышание, кто был этот столь почитаемый им учитель музыки.