Гастроль без антракта
Шрифт:
Рауль, конечно, ни черта не понял, но я, срочно сняв с какого-то мертвяка достаточно чистые штаны и нацепив его же ботинки — в самый раз оказались! — побежал наверх. Рауль последовал за мной.
В коридорах и на лестницах можно было снимать фильмы ужасов. На «джикейщиков», попавших под АГС и перекромсанных осколками, смятых динамическими ударами, любоваться не стоило, особенно при свете. Впрочем, обугленный Ромеро и его помощник, оставшийся для меня неизвестным, тоже впечатляли. На тюремном этаже обнаружились четверо недостающих брауновцев, а выше на лестнице с рассроченными дверьми
Перебравшись через все трупы и отшвыривая из-под ног многочисленные гильзы, мы с Раулем оказались на том горизонте, где оставались дамы, адвокат Ховельянос и Сесар Мендес. Здесь же обнаружилась и еще пара ребят Брауна, на сей раз в живом виде. Они нас взяли было на прицел, но потом опознали и пропустили.
— Живо! Собираемся и уходим! — выпалил я, вбегая на «центральный» пост.
— Волчара! — взвыла Ленка, собираясь повиснуть у меня на шее, но вонища, которая от меня исходила, остановила ее, и очень кстати.
— Быстрее, быстрее! — поторапливал я. — А то влипнем все…
Провести трех дам через поле битвы было делом очень непростым. Несколько раз у Лусии и Эухении просматривались позывы к рвоте, а Ленка подозрительно икала, зажимала нос и хваталась за меня обеими руками. К тому же каждая из дам пару раз споткнулась о мертвецов, испустив при этом сумасшедший визг, а сеньора Дорадо, кроме того, едва не шлепнулась в лужу крови, поскользнувшись на стреляных гильзах. Впрочем, что говорить о бабах, когда некоторые мужики, то есть Мендес с Ховельяносом, тоже чувствовали себя неважно. Адвокат, правда, держался получше, но лишь потому, что из-за близорукости и потери очков не видел многих неаппетитных деталей. Тем не менее мы все-таки сумели стащить их на нижний уровень, где ребята Брауна грузили в вагончик все, что могло пригодиться.
Последний остававшийся живым «джикейщик», то есть тот парень, которому отпилило ногу, лежал уже совсем спокойно. Похоже, что Браун напоследок дал ему чего-то обезболивающего и даже кое о чем поспрашивал.
— Куда вы хотите нас везти? — спросила Эухения, чуть-чуть придя в себя после пробега по лестницам и коридорам.
— Подальше от смерти, — саркастически ответил Браун. — Могу и не брать. Сидите здесь, ждите, пока придут люди Дэрка и свернут вам шею. То, что они рано или поздно об этом позаботятся, вам должно быть ясно.
— А вы? Вы-то не свернете нам шею? — спросила Лусия.
— Пока я это не планирую, хотя иной раз и хотелось бы. А то вы много глупых вопросов задаете.
Пожалуй, и я на месте Брауна ответил бы так же.
Лучше всех вела себя Елена. Она подобрала с пола бесхозный «М-16А2», очень сноровисто и, никого не застрелив, разобралась в его устройстве, раздобыла штук пять снаряженных магазинов и, судя по всему, всерьез готовилась к бою.
— Ты вообще-то стреляла? — спросил я, с чувством глубокого удовлетворения отметив, что Хрюшка поставила винтарь на предохранитель и не прошьет кого-нибудь раньше времени.
— А как же! — гордо заявила Премудрая. — Я в «Орленке» участвовала.
Как тут не похвалить партию и правительство за заботу о военно-патриотическом воспитании молодежи!
Хавронья явно преодолела страх, напавший на нее после путешествия
Пока мы снаряжались, ребята Брауна уже загрузили вагончик и запихали в него Эухению, Лусию, адвоката и Сесара Мендеса. Когда мы с Ленкой выбежали на подземный перрон, наверху оставался только сам Браун. Он явился, держа в руках пульт, и показал его Эухении.
— Настоящий? — спросил он. Супергадалка повертела прибор с видом эксперта и сказала:
— Да. Вот здесь, на торце, стоит номер: 732. Именно эти номера отличают настоящие пульты от самоделок.
— Везите нас в таком случае.
— Трасса занята, — сказала Эухения, нажав несколько цифр и вызвав мигание красной лампочки на пульте. — Вы же знали это?
— Проверял, — сознался Браун, забирая пульт. — Да, от зоны «Зеро» идет встречный вагон. Если бы вы погнали нас вперед — тут есть такая кнопка «ignor.», — то есть «игнорировать», то наши отношения резко осложнились бы.
И он набрал совсем другой код. Под полом заработали электродвигатели, вагончик набрал ход и помчался по туннелю, отделанному мозаичными панно. Они мне запомнились еще с первого пребывания на Хайди, когда брат-близнец диктатора Лопеса Паскуаль прокатил нас на таком вагончике от кукурузного поля до асиенды «Лопес-23».
Не знаю, как уж так получилось, но в вагончике я оказался между Ленкой и Кармелой. Хрюшка, кажется, до сих пор не узнала нашу недавнюю пленницу, а я не спешил открывать ей глаза. В вагоне было полутемно, свет шел только от светильников в туннеле, но их было немного, и они мелькали за окнами, как серебристые полоски.
Таня смотрела в окно, держа свой «винторез» между коленок, и старалась не поворачивать ко мне голову. Я тоже отвернулся к Хрюшке и делал вид, что никаких знакомств с товарищем снайпером в прошлом не имел.
— Дух от тебя, как от бомжа! — квалифицировала Ленка. — Господи! А утром такой чистенький был!
Я тоже припомнил, каким симпатичным было утреннее пробуждение, и сразу же ощутил, как чешутся и саднят все вчерашние ссадины, прежде продезинфицированные и покрытые аэрозольной бактерицидной пленкой. Эдак можно и какие-нибудь заразы подцепить, если эта пленка полопалась… Вплоть до сепсиса.
Между тем Браун пока не вмешивался в управление вагончиком. Он считал пикеты и километровые столбы, поглядывая на маленький экранчик пульта, где с помощью полужидких кристаллов, как в карманной электронной игре, обозначалась трасса 23-28. Сама трасса обозначалась светлой полоской, путь, пройденный вагончиком, — темным, встречный вагон, идущий от точки «О» — зоны «Зеро», обозначался мигающей точкой. На схеме были обозначены два отростка-тупика, к одному из которых мы уже приближались. Браун проделал несколько манипуляций с пультом — разглядеть их я не сподобился, — и вагончик, заметно сбросив скорость, въехал на стрелку, а затем, освободив главный путь, вкатился в тупиковый туннель. Здесь он остановился — дожидаться, пока пройдет встречный. Впрочем, не только дожидаться.