Gaudeamus igitur

Быкова Мария Алексеевна

— Горит-горит! — согласилась Полин. — Блейк, это у вас там неладно!

— Все у нас в порядке! — обиделся адепт. — Посмотрите, точно есть огонечек?

— Есть! — хором рыкнул весь магистерский состав.

— Ну-у… — протянули из будки. — Может, у вас говорун неправильный, а?

— Пржщщ-щ! — не согласился Вигго.

Викки смерила всех презрительным взглядом. Она подошла к алхимику, решительно выдрала у него талисман и, не особенно задумываясь, тюкнула им по ближайшей стене. Буркнув под нос: «Мужчины!» — она сунула талисман обратно Геллерту

и с независимым видом встала чуть поодаль.

— Риторика, — радостно возвестил обретший голос Вигго, — учит красноречию, необходимому, чтобы вести деловые переговоры, достигать поставленных целей, а также, — он сделал смысловую паузу, — совершенствоваться в магическом искусстве. Так сказал мэтр Эллендар Четвертый, шестой Великий Магистр Ордена КОВЕНа…

— Я согласна с Магистром Эллендаром Четвертым, — громко продолжила некромантка. Она держала талисман в кулаке, сжатом так, будто им планировалось прямо сейчас поправить чью-нибудь челюсть. Благоразумный Вигго сделал попытку отодвинуться вбок, понимая, что со свернутой скулой он будет смотреться уже далеко не так симпатично, как прежде. Но сбоку стояла кулиса, перекрывшая алхимику все отступление. — Риторика строга и изящна. То, что строго, делает ее наукой, а то, что изящно, — искусством.

— А мне риторика помогла справиться с комплексами, научиться лучше понимать других людей, и… ой, я немножко забыла… — Полин хлопнула ресницами, покаянно глядя на своего декана.

— Ну так прочтите по бумажке! — велела та.

— Хорошо… — Полин оглянулась и осторожно вытащила свой обрывок бумаги из карманчика на груди. — Справиться с комплексами, лучше понимать других людей и научиться заводить себе настоящих друзей!

— Заводят блох, — пробормотал под нос фон Геллерт.

Я забрала у алхимички талисман. Главное — не торопись, Яльга, говори отчетливо…

— Я считаю, что изучать риторику необходимо, потому что она учит общаться и дружить. Давайте жить дружно!

Полин хихикнула. Еще бы — с этой фразой я сама напоминала себе лубочного пса, воспитывающего двух разгильдяев-котов. Известная, между прочим, шутка…

— Отлично, — подвела итог Эльвира. — Спускайтесь. Где там ведущие? — Это относилось уже не к нам. — Еще за кулисами или уже за дверью? А вы чего встали? — Алхимичка развернулась к нам. — Всем спасибо, все свободны, завтра здесь же полдевятого утра!

Весь вечер я провалялась на кровати с книжкой из библиотечного фонда. Книжка была интересная, историческая; Полин, вернувшаяся в девятом часу, заглянула мне через плечо, посмотрела на шикарные гравюры, изображавшие эльфийских лучников, вздохнула и полезла в холодильник. Я вздыхать не стала: в желудке уютно побулькивал обед, предоставленный кем-то из некромантов. Обед был славный, вкусный, так что есть мне почти и не хотелось.

— Я так волнуюсь, так волнуюсь! — возвестила соседка, плюхаясь на свою постель. В руках у нее обнаружилась шоколадка; шоколадка была эльфийская, большая, обернутая в звонко шелестящую гномийскую

фольгу. «Двадцать серебрушек», — немедленно скалькулировала я. Как славный талисман… — Так боюсь…

— Чего боишься? — с интересом уточнила я, переворачивая страницу. — Ого, смотри, какой волкодлак!

Полин оглядела указанное. Волкодлак и впрямь был… такой, волкодлачистый. Я мигом вспомнила описание, выданное доверчивой подруге утром первого просинца: «Высокий, во-от с такими плечами, волосы светлые…» У этого в наличии имелось все вышеописанное. Плюс еще желтые глаза, пронзительные и в самом деле волчьи, донельзя мрачный вид и двуручный меч, небрежно перехваченный одной рукой.

— Это кто? — с замиранием сердца спросила соседка, с громким шелестом разворачивая шоколадку.

Я сверилась с надписью, приведенной внизу страницы.

— «Оборотень с двуручным мечом, приблизительно V–VI столетия от НТ».

— Нет, староват, — категорично заявила алхимичка.

— Это про меч, — после паузы пояснила я.

— А-а… ну тогда понятно… — Полин изящно дернула ногами, освобождаясь от туфель. Она залезла на кровать, перевернулась на живот и с треском разломила эльфийскую шоколадку. — Меч — это неинтересно. Яльга, хочешь шоколадки?

— Хочу, — согласилась я.

— Держи.

Я благодарно кивнула и откусила от выделенной дольки. Шоколад был отличный, но молочный, с орехами, изюмом и дробленым печеньем. Я же предпочитала горький, желательно соленый и без добавок. Хотя пробовать такой мне довелось только один раз, того правильного шоколадного вкуса я так и не смогла забыть.

— Так чего ты боишься? — напомнила я, переворачивая страницу.

— Завтрашнего турнира, — невнятно объяснила алхимичка: рот ее был набит шоколадом. — Представляешь, выхожу это я — и перед всей аудиторией…

— И что дальше? — честно удивилась я.

— Что — что… — Полин дернула плечиком, досадуя на недогадливость собеседницы. — А вдруг они слушать не станут?

— А мы их тогда ломиком… — в тон алхимичке процитировала я.

— Щас! Ломиком! Там такие лбы приедут, им тот ломик как слону иголка… Представляешь, — алхимичка оживилась, отломила еще один кусочек, — Эльвира говорила, что приедут эти, из К-Детского корпуса! Говорят, они в форме ходят, почти как в армии…

— Из какого корпуса?

— Ну ты даешь! — поразилась непосредственная девица. — Не знаешь про Детский корпус? Он королевский, поэтому там буква «К»… Говорят, спецшкола для детей дипломатов. Военных опять же или там этих… которые вроде как почетные заложники от правящих домов других государств. В общем, элита. Что им твой ломик?

— Вот так сразу и мой, — буркнула я, дожевывая шоколад. — Твой, если уж на то пошло. Кто боится?

— А то ты не боишься.

Я честно прислушалась к себе. Внутри было тихо и пусто, только мурлыкал желудок, довольный обедом, жизнью и нежданным кусочком шоколада.