Гавань Семи Ветров
Шрифт:
— Что-то мне это напоминает, — мрачно заметил Тернер. — Кажется, это уже было.
— Что? — рассеянно поинтересовалась Таяна.
— Ну, все это. Три путника, дорога к Оракулу. Знакомо?
— В тот раз не было так холодно.
Облачка пара, вырывавшиеся из губ при дыхании, подтверждали ее правоту. Жаров, который в отличие от Таяны находил погоду очень даже приятной, промолчал. А Тернеру вообще погода была безразлична — дождь ли, холод, жара… Организм тьера мог без вреда для себя перенести условия, которые отправили бы любого обыкновенного человека прямиком в лучший мир. А на
Они были в пути уже три дня. Отсюда, от Тирланты, дорога к Оракулу должна была занять не менее двух недель. У них были прекрасные скакуны, теплая одежда и достаточно денег, чтобы ни в чем себе не отказывать, — но все равно путь обещал быть достаточно сложным.
Пока Тернер перекидывался с Таяной ничего не значащими фразами, Жаров снова и снова думал о том, что его жизнь в этом мире все больше и больше напоминает… что? Уж во всяком случае, на обычный ход событий это явно не похоже. Нормальным людям удается просто жить — работать, развлекаться, любить… Почему же ему, Денису Жарову, приходится уже который месяц участвовать в чем-то вроде заурядной игры, где каждое действие надо делать последовательно, где герою приходится исполнять дурацкие, придуманные разработчиком задания? Такое впечатление, что его старательно ведут куда-то, к какой-то цели, известной, как и в игре, только создателю да самому игроку. А он, пешка, нарисованный персонаж, не имеет свободы воли и вынужден просто подчиняться тому, кто жмет на кнопки.
Это было неприятно. Еще там, дома, он привык играть по чужим правилам, подчиняясь приказам начальства, — иногда не зная истинной цели тех или иных распоряжений. Тогда это казалось вполне правильным — каждый винтик в огромной машине принимает посильное участие в общем процессе в меру своих возможностей. И не дело винтика знать, зачем вращается агрегат в целом. Тогда это казалось приемлемым…
А попав в этот мир, Денис почему-то решил, что оказался в сказке. Подвиги, приключения, прекрасные женщины — и, главное, полная свобода воли. Делай что хочешь — спасай мир, сражайся, уйди на покой. Все в твоих руках, все зависит от тебя. И никаких начальников, никаких ценных указаний и руководящих инструкций.
И некоторое время он пребывал в спасительном заблуждении, считая, что все происходящее подчиняется его воле. Но в последние дни он опять почувствовал, что кто-то направляет его действия. И Жаров не без оснований предполагал, что этот кто-то — Оракул. Это древнее создание, претендующее на осведомленность во всех мыслимых делах, упрямо навязывало ему свою волю.
Во всяком случае, так казалось на первый взгляд.
Глава 3
НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЕ ВСТРЕЧИ
А чтобы изготовить зелье, возьми одну меру листьев огневки, да не тех, что темного цвета стали, ибо силу уже те листья утратили и для зелья годны быть не могут. А и если младые листья возьмешь, какие детской ладони меньше, то и тогда должного зелья сотворить не сумеешь, ибо сила в огневке не сразу нарождается. А к одной мере листьев, что для зелья потребны и пригодны, возьми тако же зимнего корня две малые меры, да воска
А пока варишь зелье, лицо шарфом замотай али тканью какой, да чтобы мокрая была, а как высохнет, снова водой смочи. А забудешь про то, тако же и сам с жизнью прощайся, ибо сила огневки не в одном лишь зелье, а и в духе его, коий под жаром огня свободы жаждет и из посуды той повсюду лезет. А и не забудешь про шарф мокрый, все одно болеть будешь и вывертом, и горячкою, и плачем, и болезнь та седмицею али двумя пройдет. А зелье ранее, чем другим годом, делать и не думай, ибо убиет тебя сила огневки тако же верно, как и со стрелы травленой.
А как сделаешь зелье, остыть ему позволь, но чтобы хладом не обернулось, а ровно столько, сколько надобно. А как станет зелье густым да вязким, то и стрелы да другое какое оружье мазать в нем пора пришла. Да ежели мастер полер на оружие навел, так оно не сгодится для зелья, а возьми камень точильный, грубый да повози по нему железо, дабы исцарапилось оно. А как исцарапишь железо, так его и мазай зельем да на просушку клади. А просушивать седмицу, никак не меньше, а потом и на дело брать можно.
А коли не спользуешь стрелы те али иное какое оружье, как пять лун сойдет, тако можешь и руками трогать, и языком, ежели дурь в голове, ибо утратит силу огневка, и новое зелье для того оружья готовить надобноть.
Книга «О ядах всяких, в деле Гильдии потребных, а тако же
о других каких зельях, составленная мастером Сартапиусом
Капитулом по собственному разумению и во славу Гильдии»
— Всадник, — коротко бросил Тернер, даже не соизволив оглянуться.
— Где? — равнодушно поинтересовался Жаров.
Ответ его не особенно волновал. Дорога становилась все более и более скучной, одна за другой ложились лиги под когтистые лапы скакунов. Однообразно утомительные, холодные, равнодушные к путникам, к их проблемам. Да и гостиницы у дороги были в чем-то такими же — и их хозяева бросали время от времени на путников немного удивленные взгляды: что, мол, потянуло вас в путь? По такой-то погоде…
И впрямь, только там, у уже оставшейся далеко позади столицы, чувствовалась какая-то активность. И дорога была не такой уж пустой — то торговый караван, небольшой, десятка в полтора-два возов, торопящийся скорее закончить свой путь, то солдаты, то еще кто-нибудь. А потом тракт как-то незаметно опустел, и сегодня, с самого утра, путникам не встретилось ни одно живое существо. Это было вполне ожидаемо, а потому Дениса нисколько не интересовал какой-то там всадник, которого нелегкая несет куда-то.