Гавана. Столица парадоксов

Курлански Марк

Качество и ценность добычи вырастали каждый год, и в 1518 году стоимость сокровищ, доставленных из Гаваны в Испанию, составляла 120 тысяч дукатов. Испанские галеоны, огромные суда по меркам своего времени, заполняли Гаванскую бухту, выстроившись вдоль доков не только для пополнения запасов воды и пищи, но также для погрузки и разгрузки всех этих богатств практически на глазах захолустного городка и его довольно бедных жителей – все равно что носить дорогие ювелирные украшения в неблагополучном квартале.

Матросы, перевозившие ценности, мельтешили в городке постоянно, и это возымело долгосрочные последствия. На моряках можно было заработать, и Гавана на многие столетия прославилась своими барами и питейными заведениями, азартными играми и проституцией.

В XVI

веке в Гаване жило меньше трехсот человек. Город представлял собой несколько узких улиц с деревянными домами, иногда крытых черепицей. Улицы носили прозаичные, удобные названия, которые используются и по сей день. Некоторые из них именовались в соответствии со своим назначением: торговцы жили на Калле-Меркадерес (Купеческая улица). Калле-Басуреро (Улица-свалка), в те годы, очевидно, популярностью не пользовалась, но, к счастью, впоследствии она утратила свою функцию и стала носить имя Калле-Теньенте-Рэй в честь какого-то лейтенанта. Первая получившая булыжную вымостку улица называлась Калле-Эмпедрадо, то есть Мощеная улица. Калле-Агуакате была названа так в честь большого дерева авокадо, которое там росло. На Калле-Дамас молодые женщины, las damas, любили посидеть на балконах, а представители инквизиции населяли Калле-Инквизидор. По Калле-Обиспо – Епископской улице – в середине XVI века любил прогуляться епископ Педро Морелл де Санта-Крус. А какой-то человек, чтобы почтить святых, жег лампаду круглые сутки на Калле-Лампарилья.

Моряки, приезжавшие в Гавану, рассказывали о безжалостных пиратах, которые грабили, жгли и убивали, и горожане дрожали от страха всякий раз, когда у берегов появлялся незнакомый корабль. Кстати, многие из этих моряков сами были пиратами, и они разведывали план города и укреплений, а также места, где хранились сокровища.

В 1538 году в гавань вошел неизвестный корабль. Его матросы говорили по-французски, а не по-испански. Услышав французскую трескотню, гаванцы заперлись по домам. Это действительно оказались французские пираты, которые для начала подожгли несколько домов. Деревянные дома, крытые пальмовыми листьями, горят быстро. Горожане, понимая, что пираты без труда спалят город дотла, наскребли шестьсот дукатов, которые показались французам, по всей видимости, достаточной суммой; и разбойники уплыли.

Вскоре прибыли три испанских корабля. Гаванцы настояли, чтобы те погнались за французскими пиратами. Испанцы обнаружили их в бухте неподалеку. Но первый испанский корабль сел на мель, и команда его покинула. Остальные два, увидев это, пустились в бегство. Тогда пираты сделали вывод, что всерьез защищать Гавану некому, и вернулись в город. Жители предложили им еще шестьсот дукатов, но на этот раз пираты не торопились уходить. Они мародерствовали в городе две недели и унесли все ценности, которые смогли найти, включая церковные колокола.

Испанцы решили укрепить Гавану и построили замок у входа в гавань. Следующий пиратский корабль, английский, высадился дальше по побережью, миновал фортификации и ударил по крепости со стороны суши. Гаванцы покинули город и прятались в лесу, пока их город грабили.

Подобные рейды стали частью гаванской жизни. Когда планировались новые улицы, их продолжали строить узкими, поскольку считалось, что так их удобнее оборонять. Каждый хабанеро должен был постоянно носить с собой шпагу.

В июле 1555 года город навестил французский пират по имени Жак де Сор. Его слава была так велика, что сама английская королева Елизавета конкурировала с французским монархом Франциском I за возможность пользоваться его услугами. У историков разнятся мнения по поводу количества кораблей, которыми он командовал. Одни говорят, что их было всего два, другие – что целых двадцать.

Эти пираты взяли Гавану где-то за полчаса. Губернатор Гонсало Перес де Ангуло собрал семью и пожитки и поспешно перебрался на другой берег бухты, где сейчас находится восточный район Гаваны под названием Гуанабакоа. Зато командующий фортом Хуан де Лобера остался и призвал добровольцев

обороняться. Ему удалось собрать шестнадцать человек – несколько испанцев, несколько африканцев и даже несколько таино. Уже тогда у гаванцев была кожа разного цвета.

Они держались, укрепившись в форте и не давая кораблям войти в гавань; им удалось даже сбить французский флаг, поставленный пиратами. Когда де Сор поджег форт, защитники сдались. Они сражались так отчаянно, что де Сор был уверен: они обороняют спрятанное в форте сокровище. Однако он обнаружил только чуть-чуть денег, личные вещи губернатора и изумрудное кольцо его жены. Его пираты, конечно, забрали.

Они обыскали город и почти ничего не нашли. В самой Гаване никогда не хранилось сказочных богатств, они обычно лежали на судах, которых как раз в тот момент не было. Тогда пираты попытались взять с горожан выкуп, но безуспешно. В итоге они перерезали горло многим из заложников, сожгли Гавану дотла, подожгли корабли в бухте и даже уничтожили большие лесосеки за городом. Оставив от Гаваны дымящееся над морем пепелище, на котором задыхались немногие выжившие, пираты уплыли.

От города мало что осталось, но жители начали его восстанавливать. Не успело строительство закончиться, как приплыли еще одни французские пираты и сожгли Гавану снова. После этого испанцы потребовали от правительства построить огромную каменную крепость Кастильо-де-ла-Реал-Фуэрса, которая должна была встать на западном входе в гавань. Для работы король Филипп II прислал ведущего военного инженера Бартоломе Санчеса и сорок каменщиков. Все испанские колонии выделили деньги, поскольку они хотели получить форт, который будет защищать их товары. Однако для окончания строительства крепости остро не хватало рабочей силы.

К тому моменту испанцы уже пятьдесят лет как привозили на Кубу африканских рабов, в основном для работы в сельском хозяйстве. Король приказал снять африканских рабов с полей и на некоторое время отправить на строительство крепости, но резкая остановка сельскохозяйственного производства вызвала нехватку еды. Стало сложно даже снаряжать корабли. Тогда последовал новый приказ: всем чернокожим, кто сумел получить свободу и перебраться в Гавану, чтобы избежать работы в деревне, следует явиться на строительство или получить сто плетей. Свобода, судя по всему, была понятием относительным.

Крепость достроили в 1582 году.

В 1589 году, чтобы еще больше усилить обороноспособность, на восточном входе в гавань соорудили крепость с башней. Там была возвышенность; еще до того, как возникли хоть какие-то укрепления, с этого места узнавали о приближающихся кораблях. Крепость получила имя Кастильо-де-лос-Трес-Рейес-Магос-дель-Морро – в честь трех волхвов, приходивших к младенцу Христу; сегодня ее называют просто Эль-Морро, что значит «Возвышенность». Еще одну крепость, Ла-Пунту, позже построили прямо напротив Морро, на самой оконечности западной стороны гавани, на одной линии с Кастильо. Теперь вход в гавань охраняли целых три крепости.

Все же пиратские набеги не прекращались. И потому каждый вечер между двумя фортами вешали огромную железную цепь на деревянных перекладинах, чтобы перекрыть вход в гавань и не впустить корабли.

Вид на вход в Гаванскую бухту и Эль-Морро со стороны Старого города, июнь 1877 г. Из журнала Frank Leslie’s Popular Monthly

А те все равно приплывали. На берегу поставили еще две небольшие крепости. В 1674 году началась работа над постройкой стены, но прошло еще сто лет, прежде чем Гавана полностью огородилась. Готовая стена имела полтора метра в толщину и одиннадцать метров в высоту и обладала девятью воротами, которые каждую ночь запирались. Но, несмотря на крепости, стену, ворота и цепь на входе в гавань, никто не сомневался: придут еще новые беды.