Гавайская история
Шрифт:
— Вот-вот, так оно и было. Его уводят, а я кричу на весь аэропорт, что тоже его люблю. Кино бесплатное!
И они покатились со смеху. Потом Ирка сделала загадочное лицо и выпалила:
— Вет, ты только не падай, я жду ребенка!
Ветка подскочила, завизжав от радости, и принялась обнимать подругу:
— Иришечка! Здорово как! Ванечка знает?
— Нет еще! Я сама только вчера узнала! Ходила к своему врачу. Я страшно переживала, мне казалось, я умираю от какой-то тяжелой болезни. Так плохо было в последнее время. А на поверку вышло, обыкновенный токсикоз!
Они еще
— Не дрейфь, Ирка! Вот увидишь, будет прыгать от радости.
Наступила очередь Ветки. Той тоже было что рассказать. Она специально придержала подробности скоропалительного романа со Стивом.
— Кошмар! А дальше что? — Ирке не терпелось узнать, чем закончится брачная калифорнийская одиссея.
— Ну слушай! И выскочили мы из «Загнанной лошади», оставив незадачливого благодетеля Илью Борисовича с отвисшей от удивления челюстью, а также остолбеневших приятелей Стива. А дальше все как в сказке: они встретились, чтобы уже никогда не расставаться!
Пораженная Ирка молчала. Потом, придя в себя, запричитала:
— Неужели ты отправишься к нему на Гавайи? Веточка, я боюсь за тебя!
— Ну а ты поехала бы за Ванечкой?
Ирка едва не задохнулась от негодования:
— Ну сказала! Ванечка мой муж как-никак! А ты своего «перегонщика лошадей» всего два раза видела!
— Ну и что? Что толку с того, что мы с Толиком с детства дружили!
Ирка смирилась, но продолжала ворчать:
— Господи, Гавайи! Это невероятно далеко, на краю света!
Ветка обняла подругу:
— Будете к нам вместе с Ванечкой и чадом приезжать на каникулы, там можно купаться в океане и загорать хоть круглый год!
— Здорово!
Уже забыв о страхе за подругу, Ирка искала в большом географическом атласе те самые Гавайские острова. Подруги расположились прямо на ковре, склонив головы над картой, проговаривали экзотические названия далеких неведомых островов: Оаху, Молокаи (похоже на «молоко»).
— Как, ты говоришь, ваш остров называется? — Ирина уже заразилась азартом первооткрывателей земель, и ее невозможно было оторвать от атласа.
— Кауаи! — И Ветка, оттеснив Ирку, заняла удобную позицию.
— Вот он! — И она ткнула пальцем в крошечную точку в гряде Сандвичевых островов.
Не успели они разглядеть пресловутый остров, как раздался резкий телефонный звонок. Подруги подскочили.
— Ванечка! — Ирка опрометью ринулась в коридор к телефону.
«А может, Стив?» — подумала Ветка, напряженно прислушиваясь к разговору. Но, к ее разочарованию, это был не Стив и даже не Ванечка. Ирка говорила с кем-то по-русски, причем очень оживленно:
— Ой, как здорово! Приходи прямо сейчас, мы здесь с Веткой кукуем. Давай, ждем.
Перехватив вопросительный взгляд Веты, подруга радостно сообщила:
— К нам едет Розалия Бабаевна, будущая мадам Линьяк! Только что из Франции!
— Как — из Франции? Неужели ее Паскаль объявился? — Ветка, поглощенная своими американскими страстями, совсем упустила из виду Розу.
— О господи! Ты ведь ничего не знаешь!
Ирка взахлеб начала
— Розочка, невероятно, тебя просто не узнать! Настоящая француженка!
Подруги радостно обнимались в тесной прихожей, забыв обо всем на свете.
Посиделки затянулись до утра. Ире с Веткой пришлось повторить рассказ специально для Розы. А та оживленно описывала свои парижские прогулки, нахваливала полюбившийся ей Лион. В кухне уютно свистел чайник. Что ни говори, вода в прекрасных далеких странах совсем не та, и даже лучшие сорта чая имеют непривычный вкус. По такому случаю было решено забыть о диете. За разговорами перепробовали и Розины французские гостинцы, и американские сласти, привезенные Веткой, и знаменитый бельгийский шоколад.
Часы, отпущенные им для общения, таяли. Ирка и Роза оживленно договаривались пересечься где-нибудь в Брюсселе или Амстердаме. Притихшая и погрустневшая Светлана понимала, что ей-то и вправду предстоит, пробив бюрократические препоны, перебраться на другой конец света, на остров Кауаи!
Подруги понимали, что все вместе встретятся нескоро. Мало ли какие сюрпризы готовит судьба. И все же им было так хорошо сейчас. В уюте московской кухоньки как-то верилось, что впереди длинная и прекрасная жизнь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Волны Тихого океана накатывались на берег и мягким, ненавязчивым шумом старались успокоить рыдающую в голос Ветку: «Иш-ш-шь, милая, как тебя терзает и муч-ч-ч-чает жизнь… Слыш-ш-ш-шишь… не плачь…»
«Господи! Будь проклят этот остров вместе с океаном и со всеми вместе взятыми красотами и экзотикой… Хочу домой, в Россию…»
Ветка размазывала слезы и косметику по лицу, выкрикивая в бесконечную сине-лазурную даль свою боль и страдание. Чистое, без единого облачка небо сливалось на горизонте с океаном и равнодушно оглядывало бьющуюся в истерике Ветку.
«Господи, как я хочу домой, в холод и слякоть!..»
Выкрикнув все накопившееся, Ветка неожиданно успокоилась. Она обессиленно рухнула на мягкий горячий песок. Полежав на берегу, нехотя встала, стряхнула прилипшие песчинки и медленно побрела к дому.
Дом, окруженный зарослями экзотических кустов и невиданных растений, цветущих яркими цветами всех мыслимых и немыслимых оттенков, был сказочно хорош.
Надвигался Новый год. Для нее, выросшей в российской глубинке, это был главный праздник, даже более значимый, чем собственный день рождения. Праздник, которого она ждала весь долгий, ничем не примечательный год. Ведь новогодние торжества с бесконечной чередой веселых застолий, которые в детстве приносили столько сюрпризов, подарков, были самыми счастливыми моментами в ее не слишком богатой радостью жизни. Но здесь никто не отмечал этот праздник с таким размахом. Все устраивалось благопристойно и достаточно скромно: ужин в девять; в десять — телевизор (праздничное шоу); шампанское начинали откупоривать без пяти двенадцать, а в половине первого уже отправлялись ко сну — спокойной ночи! То ли дело в России!