Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга)
Шрифт:
«Был Стоутмен».
«Чем он интересовался?»
«Спрашивал, нет ли у вас мыслей, опасных для фирмы».
«Что же вы ответили ему?»
«Нет, таких мыслей не было».
«Умный ответ! — чуть не вслух произнес Гровер, и зеленый глазок весело замигал, точно машина обрадовалась ласке и похвале уважаемого ею человека. — Помните мой приказ: о профессоре Кобрене рассуждать только со мной».
«Я знаю это. У меня записаны все частоты ваших биотоков. ошибки быть не может. И потом — у вас добрый склад мыслей».
«Вам ли понять, что такое добро и зло?»
«Разве
«Начали, мистер Шерлок Холмс. Я жду».
«Данные, полученные мной от вас, уже обработаны, — сообщила машина. — Аппаратура облучения Кобрена может находиться только снаружи».
«Вот как?!» — удивился Роберт.
Машина ничего не ответила: темперамент человека и извилистый путь его рассуждений, постоянно отклоняемый в стороны чувственным восприятием действительности, были чужды ей. Она была устроена строго рационально, хотя час за часом перенимала от людей некоторые человеческие особенности, даже странности, но только те, что могли помочь в решении задаваемых ей задач.
«План палаты Кобрена!» — мысленно приказал Роберт.
«Готов», — немедленно излучила машина.
Роберт достал из кармана записную книжку и принялся листать ее, отыскивая необходимые записи.
Любопытна история проекта спасения Кобрена. Вначале, когда Роберт посвятил машину в судьбу Кобрена, его механический помощник долго оставался безучастным. Машина послушно воспринимала его разрозненные, клочковатые мысли, но ничего не могла извлечь из этого нестройного потока. А на второй день, как показалось Гроверу, без всякой причины в его голове появилась фраза: «Попробуем использовать метод Ганса Фаллады».
«Фаллады! — От неожиданности Роберт никак не мог сообразить, что это за имя. — Кто он?»
«Автор книги «Каждый умирает в одиночку».»
«Вы знаете ее?»
«Да, от вас. Четыре секунды назад вы вспоминали об этой книге».
«А я и не заметил», — удивился Гровер.
Машина спокойно отнеслась к последним словам.
«Что вы предлагаете?» — поинтересовался Гровер.
«В романе «Каждый умирает в одиночку» немецкий следователь отмечал флажками те места на плане города, где находили антифашистские листовки. Зная психологию человека, он легко определил район, в котором жил тот, кто разбрасывал листовки, — пояснила машина. — Соберите данные о силе биотоков в палате Кобрена, и я высчитаю».
«Вы просто молодец, мистер Шерлок Холмс!» — восхищенно подумал Гровер, и зеленый глазок машины впервые тогда слабо засветился: ей уже начинало нравиться внимание человека.
С того дня у Гровера прибавилось работы — узнавать о биотоках в палате Кобрена. Делалось это так: бродя возле палаты Кобрена, Роберт измерял интенсивность облучения индикатором, благо, что стены здания совершенно не препятствовали биологическим лучам. А уже сама машина «втыкала флажки» на плане палаты. Район поисков постепенно сужался, но машина требовала новых и новых цифр.
К нетерпеливым предположениям Роберта машина была глуха: она искала только один и только точный ответ, не торопясь и не волнуясь, ничего не обещая, и явно не умела
Ответа не было почти три минуты. Наконец мигнул зеленый глазок.
«Аппарат находится..» — и машина точно указала место.
6
Мистер Стоутмен привык считать себя мудрецом, и никто не мешал ему так думать. На самом же деле он был только хитер. Это его качество развивалось в узком пространстве между успехом и поражением. Большую силу давала ему бессовестность: никакие соображения морали, долга, человечности не могли поколебать мистера Стоутмена, если тропа, избранная им, обещала привести к золотому тельцу. Черт его знает почему мистер Стоутмен воспитал в себе убеждение, будто человек вообще подлец от природы.
Будучи джентльменом житейски зорким, он, конечно, не мог начисто отвергать все то светлое, что он объединил словом «романтика». Поговорите с ним на эту тему, и мистер Стоутмен примется доказывать, что романтика (при этом он слегка скривится и передвинет сигару из одного угла рта в другой) дает себя почувствовать только в речах адвокатов, сенаторов, миссионеров, то есть в словах и поступках, рассчитанных на большую аудиторию. Стоит же человеку остаться наедине с самим собой, скажет вам мистер Стоутмен, как плащ романтика сползет с его плеч и обнажится твердое, упитанное тело прохвоста.
Роберт Гровер видел Стоутмена насквозь и в короткий срок сумел понравиться ему. Вершиной успеха Роберта в тонкой игре со Стоутменом стал день, когда этот влиятельный член правления «Дискавери» доверил ему ключ от палаты профессора Кобрена. Но пользоваться ключом умел другой человек — начальник охраны, так что в отсутствие Стоутмена в палату могли войти только двое.
Но мы уже знаем, что «мистер Шерлок Холмс» отыскал место аппаратуры и ее управления. После же выключения облучающей установки дверь свободно открывалась ключом. Все было предусмотрено до мелочей, но Роберт нервничал, впервые входя в палату Кобрена один. Конкретного плана побега он не имел: неизвестно состояние здоровья профессора, не все пути отступления обследованы, не подготовлено и пристанище на первый случай. Зато была надежда, что свидание с учителем многое прояснит…
Профессор Кобрен пришел в себя скорее, чем ожидал Роберт. Встреча, несмотря на обстановку, получилась теплой и радостной.
— Я боялся, что вы долго не сможете говорить, — признался Гровер.
— Во-первых, я знал, что меня усыпляют, и всеми своими атомами сопротивлялся этому, — объяснил профессор. — Я постоянно был настроен на волну пробуждения. Эти авантюристы хотят меня сделать своим сообщником. На всякий случай меня подвергают слабой дозе облучения.
— Но ведь когда я приходил сюда со Стоутменом, стрелка индикатора доходила до семи!