Гаяна
Шрифт:
– Гаянцы любят ночь, - ответила Эла.
– Сегодня же в небе соревнование художников света, и всем хочется посмотреть и оценить их мастерство.
– Оценить?
– переспросил практичный Боб.
– Да. Многие зрители сообщат свое мнение в вычислительный центр, который и определит, кому присудить победу.
Зашел разговор о земной культуре, искусстве, особенно о литературе.
– Скажи, ани, почему ты взял с собой только одну книгу?
– спросила меня Эла, вспомнив рассказ Шелеста о нашей подготовке к вылету в Москве.
– Командир
– Значит, самую любимую?
– Да, Эла. Ее написал Александр Грин, большой человеколюб и выдумщик…
– Я прошу, ани, - Эла умоляюще посмотрела на меня, - читай и переводи ее мне. Ладно? Хочу знать, что написано в ней.
– Ладно, Эла.
Побродив немного, мы подошли на площади к первому попавшемуся Гравитомобилю и улетели.
В машине, бесшумно летящей в ночном разукрашенном небе, мы почему-то притихли. Эла не прерывала наших раздумий: мы уже стали привыкать к деликатности Гаянцев, к их умению угадывать тональность настроения.
Лишь когда Гравитомобиль опустился у нашей виллы на берегу озера Лей, Эла обняла нас поочередно и с не свойственной ей грустью сказала:
– У меня три таких сына… Очи улетели вместе. В космос. А в Будущее нельзя смотреть, как в зеркало… Навещайте нас, ани, когда захотите.
Глава восьмая
ДВОРЕЦ ЧЕЛОВЕКА
1
Сегодня наше первое выступление в Народном Совете. За нами прилетел Рат.
– Ты решил стать нашим постоянным водителем?
– улыбнулся Боб.
– Я с целью выпросил эту должность, - признался Рат.
– Не только мне, но и моей машине полезны встречи с землянами… Расширяется диапазон испытания гравитомобиля, ани.
Вскоре прилетел Ган.
– Долгожитель, - сказал Шелест, - свой первый официальный визит в столицу нам хотелось бы начать с посещения Пантеона.
– Прекрасно, ани! Уважение к предкам - дорогая для Гаянцев традиция. Я разрешил сегодня аппаратуру связи в наших гравитомобилях и в общественных местах включить в общую вещательную сеть. За нами наблюдает Гаяна, ани.
Шелест невольно окинул взглядом себя и нас: мы были одеты в превосходные черные «земные» костюмы, в шляпах, при галстуках - таково было распоряжение командира, пожелавшего представить свой экипаж, так сказать, в форме номер один.
Я и Глебов, вероятно, показались ему безупречными, но Хоутон расстегнул воротничок и приспустил узелок галстука Шелест моргнул ему, и сметливый Боб поспешно придал своему «ошейнику» - как он с искренним негодованием величал эту опору мужской респектабельности - должное положение.
– Здесь вмонтирована киносъемочная аппаратура?
– спросил Рат, рассматривая бриллиантовую булавку, которую Боб переставил на галстуке.
– Это… -
Рат не совсем понял, но вежливо улыбнулся и переключил свое внимание на сияющие запонки Боба. Рыжая шевелюра нашего друга возмущенно встопорщилась, как у дикобраза, но строгий взгляд командира как бы вновь пригладил ее. Боб в свою очередь задал вопрос:
– Разве это удивительно? У вас я тоже вижу безделушки: брошь на левом плече, даже браслет…
– Это не безделушки. У нас принято носить с собой киносъемочный аппарат с звукозаписью, - Рат потрогал пальцем брошь, - и личный Телепатон, - он показал красивый, замысловато инкрустированный браслет.
– А это тоже украшение?
– спросил Рат, указывая на наши пояса.
– Нет, - серьезно ответил Боб.
– Это механизм для регистрации аппетита…
2
Мы помнили вид Пантеона по энциклопедии Гаянцев, но за то время, что минуло со дня вылета к нам «Тиунэлы», в столице произошло много изменений. Изменился и вид Пантеона. Теперь он размещался внутри самой высокой, после Шу, горы Ивы, тоже находящейся в городской черте.
– Сперва мы «съели» часть ее внутренности, - пошутил Рат, когда машины нашей группы снижались к подножию Ивы, - превращая горные породы в энергию, а потом по решению Совета устроили в ней новый Пантеон.
Лесистая Ива, так же как и Шу, имела вид правильного конуса. Природная ее форма подсказала архитекторам и художникам внешнее решение Пантеона. Читатель догадывается, что у Гаянцев он называется иначе, но я настойчиво продолжаю описание увиденного на Гаяне в земных образах и сравнениях, что позволяет избежать многочисленных комментариев и сносок, украшающих научные диссертации и придающие им убедительность, подобно значкам и медалям, но утомительных в иных случаях…
Сторона Ивы, обращенная к центру столицы, была у подножия как бы срезана на четверть своей высоты и превращена в монументальный вход. Пятидесятиметровая колоннада из темно-серой пластмассы служила основанием большому полумесяцу, лежащему рожками вниз. Фронтон украшали слова: «Истина - это жизнь!»
Многочисленные колонны двумя полукружиями как бы обнимали и площадь у фронтона; высота их постепенно уменьшалась, и возле городского сквера последние трехметровые колонны с той и другой стороны служили пьедесталами для скульптур: юноши - слева и девушки - справа. Их позы создавали впечатление, будто юноша бросил конец газового шарфа, а девушка со смехом только что его поймала.
Над головами входящих действительно развевалась легкая, как паутина, ткань ярко-вишневого цвета.
Перед входом, в центре обширной гладкой и круглой площади, из земли точно вырвалась на дневную поверхность дикая скала с скульптурой: на стреловидной струе пламени взвился в космос первый гаянский звездолет.